Тело убитой нашли 28 марта 1884 года в запруде, недалеко от дома подсудимых. Согласно экспертизе, девушка была задушена, а потом брошена в воду, где и пролежала несколько месяцев. Сразу после обнаружения трупа была выдвинута версия о причастности евреев к этому преступлению.
По показаниям мачехи покойной и ее соседки, Мария якобы говорила им, что состоит в любовной связи со старшим сыном Лоцовых Янкелем и тот собирается принять православие (М. Дрич была католичкой) и жениться на ней. В день исчезновения Марии в доме Лоцовых было, по различным данным, от 10 до 50 евреев (как потом доказал защитник князь Урусов, они просто бы не смогли там поместиться). На этом улики против Лоцовых и заканчивались.
Следствие, а затем и обвинение на процессе практически сразу определили основную версию событий. Воры, которые могли убить ненужную свидетельницу, исчезли из материалов дела. Возникла комбинированная схема преступления. Зиммель не мог позволить сыну принять христианство (а это был единственный способ вступить в брак, так как переход в иудаизм был запрещен законом). Убивать сына (чтобы избежать позора) ему, по мнению следствия, не хотелось.
Таким образом, единственным способом справиться со сложившейся ситуацией было убийство служанки. Вот на этом этапе и появилась «ритуальная» подоплека событий. Она заключалась в том, что если уж необходимо было убивать, то сделать это следовало с наибольшей пользой, т.е. совместить убийство с неким ритуальным действием. Картина происшедшего получилась зловещей, но впечатляющей.
Мария Дрич, выбежав из дома за несколько часов до трагедии, успела сказать проходившей мимо женщине, что это ее последняя ночь и евреи ее убьют. После этого и появилось точно не установленное количество евреев, которые всю ночь в балахонах, при свече, «отбрасывая тени», убивали Марию.
Интересно, что прокурор на процессе так и не сформулировал, для чего было нужно ритуальное убийство, заявив, что это не имело к делу никакого отношения. На суде защитой была установлена ложность всех показаний, и присяжные оправдали обвиняемых».
III Кровавые наветы: двадцатое столетие и далее
3.1 Продолжение кровавых наветов в двадцатом столетии. Обвинения в СССР. Обвинения в Российской Федерации
Продолжение кровавых наветов в двадцатом столетии
Источник: https://pravorub.ru/search/page_4/?
В начале двадцатого столетия имело место продолжение кровавых наветов, таких, как навет в рамках дела Блондеса в 1900-м г. в Дубоссарах (Херсонская губерния), где русским преступником была сделана попытка обвинить евреев в убийстве ребенка, и ему подобных.
В 1907-м году в России реакционеры праздновали победу, произошел роспуск 2-й Думы и усилилось крайне правое крыло (Союз русского народа). В 3-й Думе режимом была предпринята очередная попытка использования на официальном уровне кровавого навета, он взял этот навет на вооружение, используя его в своих схватках с революционно настроенными массами, оправдывая проводимую им политику в отношении еврейства.
В деле Бейлиса появилась для этого возможность, разработкой политики занимался тогдашний министр юстиции Щегловитовый. Имел место судебный процесс, длившийся с весны 1911-го года по осень 1913-го г., сыгравший важную роль в разжигании антисемитизма, антиеврейская пропаганда велась и в Думе, и на общественных собраниях, и на улицах, и на страницах антисемитских изданий.
Между тем, защита Бейлиса оказалась очень сильной. Она обеспечивалась всем либеральным и социалистическим мнением, и даже мнением части лагеря консерваторов. Она велась ведущими российскими юристами. Против судебного процесса выступали сотни российских и европейских ученых и интеллектуалов, возглавляемых такими известными фигурами, как Максимом Горький и Владимир Короленко. Бейлис был освобожден, режим встал перед лицом политического поражения. Но это не остановило правительство, продолжавшее соглашаться с подстрекательствами к кровавым напраслинам и поддерживавшее их распространение до самой революции, которая, как известно, произошла в 1917-м г.