«Евреи в христианской Европе средневековья могли быть идеальной мишенью для очернительства. Считалось, что они держатся отдельно от почти каждого сообщества, в котором они поселились; они были буквально «другими» в своей особой одежде, которая в последующие годы была наложена на них по указу папы, и их якобы узнаваемыми физическими характеристиками, которые, по слухам, часто преувеличивались из-за жестокости или страха, включая неприятный запах и дьявольские черты лица. Их изображение в Новом Завете и католических традициях как предателей и убийц Христа – повествование оживает каждую Пасху – определенно выделяло их для преследований и резни во время крестовых походов, когда некоторые крестоносцы считали, что убийство еврея освобождает их от всех грехов. И когда единственной альтернативой было принудительное преобразование,

Учитывая долгую историю антииудаизма и антисемитизма, которая уходит корнями гораздо дальше, чем крестовые походы, неудивительно, когда можно услышать диковинные оправдания, которые выдвигались в разное время, чтобы оправдать зверства, совершенные против них: например, откровенно абсурдное обвинение в попустительстве осквернения хозяина. Этот нелепый миф утверждал, что евреи настолько ненавидели Иисуса Христа, что сговорились украсть освященные облатки из церквей, чтобы нанести им физический вред, нанеся им удар.»,

«Страшная история произошла в Сандомире в апреле 1698 года. Тело двухлетней девочки нашли в кладбищенской часовне или, по другим источникам, во дворе председателя еврейской общины Александра Берека. Мать девочки призвали, обвинили в неподобающем захоронении, удостоверились с её слов, что ребенок умер от болезни.

Был суд, на котором её пожурили и отпустили. Все это, совокупно с подробным описанием пыток, было рассказано кс. Стефаном Жуховским, в книге «Ogłós procesów kriminalnych na Żydów o rozne excessy, takze morderstwo dzieci osobliwie, w Sandomierze r. 1698 poswiadczone». По сведениям Жуховского, первоначальный осмотр тела ребенка показал, что девочка Милегжена умерла естественною смертью, это на суде было подтверждено под присягой матерью ребенка. Однако краковский епископ не был доволен исходом дела и приказал повторно допросить мать, уже с применением пыток. Понятное дело, мать тут же призналась, что мертвое тело ребенка отдала во вторник на Страстной неделе еврею Береку.

Тот доказал с помощью свидетелей, что во вторник его не было в городе, но мать заявила, что ошиблась под влиянием колдовства, что девочку она передала в четверг, причем живой, а получила назад изувеченный труп. Показания матери не выдерживали никакой критики, были полны бреда и прямых несоответствий. Тогда трибунал Люблина, дабы устранить несоответствия, принял яркое решение: больше пыток. Берек, однако, несмотря на длительные и жестокие пытки, отказался признаться в содеянном. Это не помешало чудовищным образом казнить обоих. В 1710 году, через 12 лет, в Сандомире нашли тело ещё одного ребенка, мальчика Ежи. Местный раввин был обвинен в его смерти. Трое евреев казнили за соучастие, а сам раввин умер в ходе судебного разбирательства. Обращаю внимание на то, что на дворе начало 18 века, не глухое средневековье!