Мы приехали в областной архив. Пройдя в здание, мы не стали заморачиваться с охраной, просто показав свои служебные и пройдя внутрь. У нас нет времени на пустую болтовню. Пройдя в кабинет руководителя, мы предоставили ему не только свои служебные, но и постановление Верховного Суда, сказав, что это нужно сделать незамедлительно. Ещё одно из приобретённых за большие деньги приятных благ. Это всё отлично заставило шевелиться главного архивариуса, и он начал звонить и лично носиться по зданию, давая указания найти необходимые документы. Нас даже чаем напоили. На это ушло не более получаса. Нам принесли папку воспитанницы детского дома Рябининой Тани, опечатанную и проштампованную, передав мне в руки и попросили расписаться в журнале. В свою очередь, я передал папку Тане. Я думаю, что не имею права открывать её. Это должна сделать сама Таня. Таня смотрит на папку, будто в ней лежит тайна создания мира, которую она вот-вот узнает. Мы не знаем, что она обнаружит в этой папке, но очень надеемся на то, что содержимое папки даст ей достаточно ответов на её вопросы. Она сорвала с неё пломбу, развязала верёвочки и осторожно открыла. Внутри лежат документы, скреплённые между собой одной стопкой. Первым лежит бланк, который заполняется при поступлении, содержащий сведения о поступившем, который Таня и начала очень увлечённо читать, водя пальцем по документу. Через некоторое время мы увидели, что по щекам Тани потекли слёзы, которые стали капать на документ. Она утёрла их и продолжила читать.

– Моих родителей звали Сергей Павлович и Людмила Эдуардовна Рябинины. Тут написано, что они погибли второго мая шестьдесят шестого от полученных пулевых ранений. Кто-то стрелял в моих маму и папу. – сказала Таня, продолжая утирать слёзы, которые не переставая льются из её глаз.

– Сожалею, Малышка. – сказал Владимир, а Лиза села рядом с ней и приобняла её.

– Я так понимаю это не то, что ты ожидала увидеть в этой папке. – сказал я.

– Всё что угодно, но только не то, что какой-то подонок убил моих маму и папу. Этот кто-то заставил меня всю жизнь думать, что они меня бросили как ненужную вещь. Этот кто-то заставил меня ненавидеть моих маму и папу. Они не бросали меня. Мама и папа меня любили. – плача сказала Таня.

– Уверена, что так и было. Нельзя не любить такую чудесную девочку. – сказала Лиза.

– Тут нигде не написано, кто их убил. Кого осудили за их убийство? Я уже мечтаю выпустить кишки этому ублюдку. – сказала Таня.

– Скорее всего в уголовном деле есть данные? Только где его найти спустя тридцать лет? – спросил Владимир.

– Простите. Сочувствую вашей утрате. Но может я могу вам помочь? – спросил главный архивариус.

– Чем же, позвольте узнать? – спросил Владимир.

– Если уголовному делу тридцать лет, то оно скорее всего тоже у нас, если преступление произошло в Москве, или области. – сказал он.

– И вы сможете его разыскать? Мне достаточно моих документов, чтобы запросить его? – спросил я.

– Ну я постараюсь. Обещать ничего не могу. А с вашими документами и постановления суда не нужно было. С такими документами я вам всё что угодно из архива дать могу. – сказал он.

– Вот даже как? Спасибо. Вы поможете найти дело? – спросил я.

– Да. Сейчас дам указания. Можно я перепишу данные ваших родителей? – спросил он.

– Да. Конечно. – сказала Таня, подвинув в его сторону личное дело, я он взял лист бумаги и стал переписывать.

– Всё. Сейчас поищем. – сказал он, направившись в сторону двери.

– Спасибо большое. – сказала Таня.

– Пока не за что. – сказал он и вышел.

– В этой папке больше нет никакой полезной информации о моих родителях. – сказала Таня, просматривая содержимое папки.