– Не важно.

– Что делать с Аиррэлем?

– Не трогай его. На него вся надежда. Надеюсь, он знает, что делает.

Прошло ещё два дня. Аир не возвращался, Скай тоже. Я позвал Митраэля.

– Давно они так сидят?

– Четыре дня.

– Думаю, сейчас решается судьба. Мы можем всё испортить.

Архангел ушёл, оставил меня следить за ними.

На пятые сутки веки Скай дёрнулись единожды и дальше без изменений. На шестой день её глаза забегали. Аиррэль сидел без изменений. Маршал и Вилли переживали, кружили вокруг смертной, кормили с ложечки. Я ждал.

На седьмые сутки зрачки смертной забегали, словно в лихорадке, я вскочил с кресла, Вилли и Маршал стояли рядом. Саймон был на улице, не решался войти в дом и винил себя в случившемся, не мог видеть её такую. Мы все винили себя, корили и уничтожали. Каждый переживал боль по-своему. Непривычно осознавать, что мы все любили её, но по-разному.

Внезапно Скай очнулась и закричала. Вскочила с кресла и упала. Я растерялся. Не зная, что делать. Её шатало: мышцы забыли, как ходить, после восстановления и тело ослабло. Она же ни разу не двинулась с места. Мы окружили её, как коршуны. Аиррэль пришёл в себя перепрыгнул диван, оказался рядом, был наготове.

– Скай? – я медленно присел на корточки, выставляя вперёд свою ладонь, словно приручая дикое животное. Обрадовался неимоверно, что она вернулась к нам.

Смертная попыталась встать. Но упала. Посмотрела на руки. Скользнула взглядом по шраму на левом запястье. Я поморщился, вспоминая, как мы собирали её по кусочкам.

Села на колени, ощупывая тело и сгибая пальцы, подняла руки к голове, тронула то, что осталось от волос, затем коснулась груди, и когда палец зацепился за шрам, она закричала. Нет, завыла протяжным воплем. Истерически завизжала.

– Нет! – открыла область с вырезанной буквой М и попятилась в истерике. Опёрлась о стол и закрыла лицо руками, из глаз брызнули слёзы: – Не может быть. Не сон? Это не сон! – безумно зашептала она и снова скользнула взглядом по шраму на руке и попыталась встать. Я хотел помочь ей подняться, но смертная покосилась на мою ладонь и дёрнулась в противоположную сторону. Намёк понял. Не трогать.

После второй попытки она встала сама, покачнулась. Оглядела нас. Сделала неловкий шаг. Ещё один. Покачнулась, Аиррэль поймал её. Она взвизгнула. Отпихнула его руку. Снова сделал шаг увереннее и побежала. Упала, встала и продолжила бежать. Споткнулась и упала, но встала и не сдалась.

Мы не сразу поняли, в чём дело. Она бросилась на лестницу, по ступеням на второй этаж, а затем на третий и выше. Я посмотрел на Аиррэля, и мы кинулись следом.

Скай влетела в башню брата и с разбега прыгнула в распахнутое окно с четвёртого этажа. Благо смертная не умеет бегать быстрее бессмертных и летать тоже не умеет, и Аиррэль ловко поймал её. Она закричала, начала бить его, брыкаться, вырываться. Кричать. Нет, вопить!

– Отпусти меня! Не трогай меня! Отпусти!

Брат поставил её на землю. Скай отскочила от него и смотрела под ноги, не поднимая взгляда.

– Хочешь умереть и попасть в Нижний мир? Этого добиваешься? – я разозлился и чуть не схватил её за плечи и не затряс в гневе. Аиррэль одёрнул меня и покачал головой, запрещая говорить.

– Мне нужно в туалет.

– Хорошо, – мы переглянулись.

Она не бежала, а медленно побрела в замок, ссутулившись и обхватив себя руками. Вошла в свою комнату и захлопнула дверь перед нашими лицами, явно не желая нас лицезреть.

– У меня плохое предчувствие, – сказал брат и нервно стучал ногой по мраморным плитам. Послышался грохот и битьё зеркал. Мы влетели в комнату и услышали шорохи из ванной. Аиррэль выбил дверь. Скай стояла в осколках от зеркала и дрожащими руками срезала себе кожу, там, где были шрамы. И снова была в крови.