Я последовала его примеру и, поставив чашку на столик, откинулась на спинку дивана.

– Дело не в людях, дело во мне. Ты прав, я не реалистка, я неудачница, и этим всё сказано. Для таких как я не может быть хорошего финала.

– Эй, Джен! Не смей! Ты сейчас повторяешь мои слова, помнишь? Когда меня уволили из издательства, я говорил то же самое, но ты разуверила меня, твои слова вселили в меня надежду! И теперь я не позволю тебе делать тоже самое с собой. Я был не прав, и осознал это благодаря тебе. Пожалуйста, не говори так…

– Я помню Грегори, но ты же видишь, моя жизнь летит к чертям и иногда, я уже не могу себя сдерживать. Этот гнев и обида вырываются наружу, и я боюсь, что однажды могу сорваться на самых близких мне людей. А я очень этого не хочу. У меня нет перспектив на будущее, всё рушится на глазах, а после отъезда Влада я совсем опущу руки. Да, я отпустила его сама, но при этом не знаю, как буду жить дальше.

– Ты не такая как я, ты намного сильнее Джен. Ты не неудачница, просто ты запуталась, тебе тяжело.

– Я не сумела даже отстоять своё право на счастье. Какое слово здесь стоит использовать?

Грегори сел рядом со мной, и положил свои руки поверх моих ладоней.

– Только слабые сдаются Джанет, ставят на себе крест. Но ты ведь не такая!

– Грег…

– Никогда не сдавайся! Слышишь? Я запрещаю тебе опускать руки! Ты достойна лучшего в жизни. Знаешь, когда-то я тоже наделал глупостей, сам отказался от того, чтобы быть счастливым теперь. Жалею, что не рискнул, не сделал этот шаг, и теперь у меня нет никого в этом мире.

Я почувствовала, что к горлу подступает ком и предательские слёзы наворачиваются на глаза:

– Ты потерял любимую?

– Я потерял дочь.

На минуту мне показалось, что я ослышалась.

– Что? Дочь? Но как…

– Да Джен, у меня была маленькая дочь. И я проявил слабохарактерность, я попросту побоялся. Этот поступок не достоин мужчины, а тем более отца.

– Грег… – я придвинулась ближе, потрясённая столь неожиданной новостью. – Как это возможно? Когда ты успел стать отцом?

– Это мой маленький секрет, которым я, к сожалению, не могу с тобой поделиться, потому что и так уже взболтнул лишнего. Но мне давно уже стоило с кем-то поговорить об этом. Меня каждую ночь мучают кошмары, и я просыпаюсь с криками.

– Тебе снится она? Малышка?

Он кивнул:

– Да. А ещё её мать. Помнишь тот рисунок, о котором ты спрашивала меня?

– Помню.

– Тогда я не был готов рассказать тебе всего. Но теперь…

– Вы расстались с ней?

– На века. Она погибла, и эта вина преследует меня, по сей день. Я живу словно в аду, и от него нет спасения.

– Мне так жаль Грегори, – я провела рукой по его плечу.

– Ничего, ты ведь не знала, я сам начал этот разговор.

– Как её звали?

Он тяжело вздохнул:

– Стефани. Знаешь, сейчас я бы всё отдал ради того, чтобы спасти их обеих. Но у меня нет такого шанса. У меня теперь никого нет.

– У тебя есть я. Конечно, моё присутствие никогда не восполнит твоей потери, но я хочу, чтобы ты знал об этом.

– Спасибо Джен. Ведь и правда, ты единственный, настоящий мой друг, которому я могу довериться.

Он наклонился ко мне немного ниже, и я, наконец, почувствовала. Это был явный запах перегара, умело замаскированный под невинное чаепитие. Грегори был пьян, и алкоголь развязал его язык, – отсюда все эти откровения. В обычные дни он был малоразговорчив, и больше слушал, чем говорил. Сегодня же всё было иначе.

Тут я вспомнила о том, что мне ни в коем случае нельзя засиживаться, а за нашей непринуждённой беседой прошло намного больше времени, чем я рассчитывала ранее. Поэтому я заторопилась домой, так как не хотела ворошить старые раны Грегори, да и ему самому стоило сейчас отдохнуть. Он отпустил меня неохотно, и приглашал обязательно заглянуть к нему на следующий день. Я с радостью приняла его приглашение, и заторопилась на автобусную остановку в поисках позднего такси. В этот вечер мне повезло.