Вновь зарождающаяся волна истерики сдавила внутренности, подобралась к горлу, вызывая приступ тошноты. Я еле сдержалась, чтобы оставить недавнее лакомство при себе. Дернула ручку на оконной раме, желая впустить в душную комнату морозный воздух. Но она не поддавалась. Я подергала другую, резво переместилась ко второму окну, обследовала все створки – впустую!

– Идиотизм! – возопила я, размазывая по лицу сопли и слюни. И даже если вампиры заперли меня в доме без дверей с благими намерениями, мне абсолютно наплевать! Ведь кто-то заходил в комнату и оставил еду и издевательскую записку! Он мог бы поговорить со мной нормально, а не играть в дурацкие несмешные игры! А значит, любые последствия на его совести!

Убедившись в правоте, я схватила изящный табурет от туалетного столика, замахнулась и с разбегу подпрыгнула к окну. В этот момент дверь с грохотом распахнулась.

– Не стоит так убиваться – так ты никогда не убьешься!

Радомир: улицы Калининграда.

– Ее нигде нет! – кричала разъяренная мать, вернувшись в тот вечер в погреб.

Но у меня не было сил выслушивать очередное безумие. Я не спал двое суток, как и моя вновь обретенная сестра, и мечтал лишь об уютной постели с мягкими подушками.

– Давай встретимся завтра, пообедаем вместе и обсудим все в спокойной обстановке. Без оружия, погонь и обвинений, – предложил я миролюбиво.

Но Эдита не хотела мириться с обстоятельствами. Она всю жизнь истребляла вампиров, и не могла поймать Северину уже более двадцати лет.

– Мне нечего здесь делать, – жестко отрубила мать. – Ты вырос слишком мягким для охотника. Придется учиться теперь. Ведь вокруг твоей сестры так и вьются поганцы – хуже стаи голодных комаров! Ты обязан беречь ее, как самого себя. – Она поджала губы и, неловко положив суховатую руку мне на плечо, придвинулась ближе. – Твое сердце бьется в унисон с ее сердцем, а квинтэссенция ее души держит твою душу в этом мире. Ты услышишь девочку на расстоянии, если прислушаешься. И учуешь опасность, как свою собственную. А покуда ты принял мое наследие, так принимай и мой рок. Теперь поимка Северины на твоей совести. И ты, и Алиса – вы оба запутались, на чьей стороне правда. Разберись, сын. И тогда приходи. Вместе приходите. А я пока подготовлю почву, подстелю соломку. Все виноватые получат по заслугам!

Мать отстранилась и рефлекторно потрепала по холке верного Гарма. Пес сидел неподвижно, будто давно превратился в каменное изваяние и не гнался совсем недавно за вампирицей.

И как Северине удалось улизнуть от бухгальера? Впрочем, она проделывала этот фокус последние двадцать лет. Вероятно, знала секрет.

– Оставишь номер телефона? – фыркнул я, ведь прежде Эдита не связывалась со мной лично и не желала встреч.

– У тебя есть конверт. Там все указано, – отмахнулась мать. – Если охотник не нашел двери в Золотой город, то это и не охотник вовсе!

– Разве это не дом престарелых? – Я изогнул одну бровь, припоминая чудные иероглифы на карточке, раздобытой в конторе на краю города. Прежде мы с матерью общались исключительно через Дарью Семеновну, симпатичную адвокатшу.

Эдита снисходительно наморщила лоб и задрала носик, будто на нем висели невидимые очки, а она пыталась заглянуть под нижний край оправы.

– Тайный бар с нейтральной территорией, где вампиры и охотники притворяются друзьями, берут перерыв и не грызут друг другу глотки? – предположил в шутку, но лицо матери так перекосилось, что я понял ошибку. – Закрытый охотничий клуб?

– Можно и так сказать, – осторожно вымолвила она. – Ты ведь уже понял, что ген охотника делает тебя немного иным. Ты бежишь быстрее, слышишь лучше и видишь ярче. Ты ощущаешь зерно всего сущего и можешь научиться алхимии. Как и твоя сестра, которая, я смотрю, преуспела.