– Эх, – мой товарищ тяжело вздохнул. – Ладно, – нехотя произнес он и поплелся к дому.

Проводив здоровяка взглядом, я направился к калитке.

– Титус, Тина, за мной! – скомандовал я нежащимся на солнце волчатам, и мои питомцы послушно последовали за мной.

Вскоре я был рядом с кладбищем Кастельморов, и, как я и подумал, магические звери почуяли неладное еще издали.

Поджав уши, Тина и Титус заскулили.

– Тише, тише, – я присел на одно колено и погладил щенят по макушке.

Мои догадки подтвердились: маленькие монстры действительно чувствовали некротическую ауру ласковой смерти.

«Примерно метров двадцать», – прикинул я расстояние до склепа.

Значит, уже в таком радиусе магия цветка оказывает негативное воздействие. Интересно.

– Сидеть, – приказал я волчатам, и мои питомцы послушно выполнили команду, в то время как я сам пошел дальше. За полторы недели, которые я провел в поместье, я пару раз посещал склеп Кастельморов, на котором выросло это чудо. И понял вот что.

Цветок скоро завянет.

Это было видно по внешнему виду и по тому, что Ласковая смерть уже сбросила почти все свои лепестки, из которых мне удалось найти всего несколько.

Остальные, видимо, унес ветер.

Это, конечно, было очень обидно, но ничего не поделаешь. Больше всего в этой ситуации меня беспокоили не лепестки, а семена растения. Я понятия не имел, как оно размножается, и долгое время пытался выяснить это.

Кстати, интересный факт. По мере того как цветок начал увядать, начала уменьшаться и его некротическая аура.

– Надеюсь, ты успел разбросать семена, – буркнул я себе под нос, смотря на Ласковую Смерть, к которой я уже как-то привык.

Я спрыгнул с крыши и бросил последний взгляд на цветок, чье время практически уже подошло к концу. Я был рад, что мне удалось его найти. И я искренне надеялся, что в следующем году их на кладбище Кастельморов будет уже гораздо больше.

К тому времени я узнаю, что это за растение, и придумаю, как я смогу использовать его в своих целях.

– Ладно, идемте домой, – усмехнувшись, произнес я, смотря на то, как мои питомцы нервничают и скулят.

Интересно, сколько подобных цветков растет за чертой разлома?

Наверняка много. И ведь у каждого есть какие-нибудь свойства.

И все это мне предстояло скоро увидеть. И, признаться честно, этому я был рад.

Размышляя обо всем этом, я и сам не заметил, как оказался сначала возле калитки, ведущей во внутренний двор поместья, а затем и дома.

Де'Жориньи я обнаружил в столовой, чему я не удивился.

– О, Люк, вы вернулись! – довольным голосом произнес здоровяк.

– Ага, – кивнул я и с удивлением посмотрел на стол, на котором все было не тронуто. – Вы не обедали? – удивился я.

– Нет, – он покачал головой. – Я ждал вас.

– Ну, тогда приятного аппетита! – улыбнулся я Жулю, и уже хотел было приступить к еде, когда в дверь постучали. – Входи, – сказал я Фредерику, и дворецкий вошел.

– Господин, прибыла карета от его высокопреосвященства, – произнес он, и мы с Де'Жориньи переглянулись.

Видимо, пора…

Карета, запряженная тройкой гнедых лошадей, быстро несла нас в сторону Тузулы; и путь, который раньше занял около недели, в этот раз мы преодолели за четыре дня.

– Приехали, – тяжело вздохнул Де'Жориньи, высунувшись из окна кареты, когда мы подъехали к стенам крупного портового города, где мне уже приходилось бывать ранее. – Вы ведь здесь что-то вроде местной знаменитости? – усмехнулся здоровяк.

– Вроде того, – кивнул я собеседнику.

– Наслышан, – ответил он. – А как вас вообще угораздило повздорить с Де'Монсари? – спросил он. – Где вы, Люк, на них наткнулись?

– В лавке с экипировкой, – честно ответил я.