– Да, я вспомнила. Все так и было. И мать твоя вовсе не Богумила, а Ирина. И моя, кстати, тоже. Может, меня поэтому так и назвали? Вот каша то… Как бы не свихнуться от всего этого. Уж, кажется, давно ко всему привыкли, а тут на тебе!! Новости… Хотя, должна тебе признаться, что я подозревала что-то подобное. Но, оставалось какое-то сомнение. Вдруг, все же, наши сны – это просто сны? А у тебя не было такого?

Вран просто отрицательно покачал головой. И тут, старик, все это время стоявший к нам спиной, не оборачиваясь, задал вопрос, который мучал его с самого нашего появления:

– А, скажи-ка мне, Тримир, Богуслава то жива?

Вран при упоминании его истинного имени и имени его приемной матери, вздрогнул и слегка насупился. Взгляд сделался тяжелым. Он сжал плотно губы и выдавил нехотя:

– Умерла она. Зеленый туман всех уничтожил.

Старик замер на несколько секунд, потом, подошел к столу, и опустился на лавку, как будто, ноги перестали его держать.

– Значит, зло, родившееся здесь и в другие миры добралось. – Вздохнул он глубоко и тяжко. – Ох, деточки… Тяжеленька у вас ноша. Да, ничего не попишешь, никто ее кроме вас не вынесет. А, я, хоть и стар уже, чем могу – помогу.

Мы молчали. Мне захотелось выйти на воздух. Нечем стало дышать, эмоции бурлили во мне, грозя вырваться на свободу в виде грозы, урагана или еще какого иного бедствия. Пальцы стало знакомо покалывать. Вран крепко вцепился мне в руку, пытаясь успокоить.

– Пусти, брат. Мне наружу надо. Дышать здесь нечем. – Я резко встала.

Сгребла Василису в охапку и растворила двери. Вслед донесся спокойный голос старика.

– С магией здесь поосторожнее. Не стоит супостату сообщать, что вы уже здесь.

Я задержалась на мгновение в дверном проеме, а потом, стремительными шагами вышла вон из избушки.

Ночь уже властвовала над землей. И Богиня Дивия ехала на своей повозке, освещая землю голубоватым, призрачным светом. Я села на крыльцо и попыталась успокоится. А то, неровен час, подожгу здесь что-нибудь или бурю какую устрою. В голове творилось что-то невообразимое. Полное смятение чувств и мыслей. Как я могу бороться со злом, если внутри у меня подобный кавардак?! Как мне сейчас не хватало моей подруги Любаши!!! Я закрыла лицо руками, пытаясь среди всего этого внутреннего хаоса найти что-то стабильное, незыблемое. За что я могла схватиться, как за якорь, чтобы удержать, стремительно мчащиеся мысли, в каком-нибудь относительном порядке.

Василиса сидела рядом со мной и успокаивающе курлыкала. Позади меня скрипнула дверь. Вран вышел на крыльцо, и молча сел рядом. Потом осторожно взял мою руку и стал тихонечко гладить. Я была благодарна брату за это его молчание. Надо взять себя в руки! Нам предстоит трудное и опасное дело. А в таком состоянии, я не то, что со злом бороться, я сама с собой сладу найти не могу. Я подняла голову, и сухими глазами посмотрела на Врана.

– Ну, что, братец? Куда дальше?

Он улыбнулся краешком губ.

– Думаю, утро вечера мудренее. Пойдем в дом. Старый Будимир нам на печи постелил. Нам надо отдохнуть. Смотри, – Он указал на поляну перед домом. – Ты своим смятением души всю магию старика перебаламутила.

Я глянула на поляну. Паутинки магии, опутывающие в строгом порядке поляну, защищая это место от вторжения зла, сейчас все перемешались и перепутались, составляя какой-то невнятный узор. Приглядевшись внимательно, я увидела. Сейчас они приняли форму головы ворона. Мы с Враном смотрели с непонятным тревожным чувством на этот рисунок, не в силах произнести ни слова.

Я долго ворочалась на теплой печи, не находя себе места. Стоило только закрыть глаза, как в голове рождались картины из прошлого. Я вскидывалась, отгоняя видения, а потом опять проваливалась в какое-то зыбкое состояние то ли сна, то ли грез наяву. Видимо, уже под утро, на меня наконец навалился сон, тяжелый, как ватное одеяло.