– Где весы взять? На мельницу, что ль везти, чертовок, да на крюке отвешивать?

– Вес проверяется водой. Исчадие ада нужно по-хитрому связать за пальцы и в образе этакого поплавка швырнуть на глубину. Если утонет – такова, знать судьба невинной души, решенная небесной канцелярией. А если тварь всплывет – готовь, палач, хворост для костра.

– О главной примете не забудь мальцу рассказать: ведьмы никогда не плачут.

– Не плачут? У меня любая тварь зверем запоет.

– Запоет, не запоет. Не вытье в почете, а слезы. Судья вмиг определит, божье создание перед ним, или дьявольское. Бывало, дознаватель сам в поту умоляет: «Заплачь, подлая, покажи хоть слезинку, докажи, что не ведьма!» Колдуньи на допросах рожи корчат, звуки издают, слезы рисуют на щеках слюнями, а заплакать по-настоящему не могут.

– Как от пыток не заплакать?

– Они плачут после суда, в казематах, но поздно, злую душу очистит лишь костер.

С утра следующего дня охотники шумной толпой ввалились на улицы Сиены. И… пропали.

– Ни один не вернулся из капища греха! – доложили Караффе.

– Где же они?

– Исчезли в кабацких вертепах. Замечены в трактире «Под слоном» в обнимку с пышнотелыми девами среди бочек дьявольского наваждения, именуемого сиенским бордо.

– А где их предводитель Марио?

– Окрученный ведьмами и до безумия отравленный неизвестным зельем, бросился вдруг избивать соратников, поломал много костей.

– Вот как?

Караффа с ужасом в душе выслушал донесение о том, что бесценная кулеврина Марио, влюбившегося в огненно-рыжую распутницу, захлебнулась на дне Фонтана Радости. И это не все. Охотники разбежались, но не от ведьм, а по ведьмам.

Близнецы из Тосканы, мечтавшие взнуздать хотя бы одну колдунью, сами потеряли невинность. Шаловливые девчонки, Бэра и Эба, застегнув на их затылках намордники и оседлав хребты, резвились в кустах розмарина. «Але! – кричали они. – Лошадка, в галоп! Ослик, барьер!»

Неподкупные клыкастые ярчуки, закормленные ребрами с ночных застолий, блаженно похрапывали у ног своих новых хозяек.

На рынке по дешевке распродавались ненужные арбалеты и тесаки.

Там же, в тавернах Сиены, навсегда заблудились остальные папские лазутчики. Быть соглядатаем и ретивым доносчиком, конечно, почетно. Да только надо знать, что мужчины в присутствии настоящих женщин, наконец, становятся настоящими мужчинами.

Лишь один стародавний осведомитель, некий Марко Мазини, испросив высочайшего приема «по имеющему быть недоразумению», был допущен и внимательно выслушан.

Он привез в Рим странную поклажу, запечатанную в дубовый бочонок.

Это было главное доказательство козней дьявола против града Святой Катерины. Отловленного золотистого демона в строжайшей тайне доставили в секретную лабораторию, где тот был тщательно осмотрен, препарирован и приговорен к сожжению.

После торжественной казни Караффа ниспослал святейшее благословение на отлов других сподвижников Сатаны, обнаруженных в достославной Сиене.

Десять судей, восседающих в полутемном зале святой инквизиции, ожесточенно спорили. Языки свеч кроваво озаряли тонзуры кардиналов.

Больше всех горячился епископ Базилио Соранцо:

– И все-таки мы напрасно сожгли сеньориту Розалию. Снова заявляю: не была она ведьмой!

– Была, брат Базилио, была, – перчатка великого кардинала Караффы тяжело приземлилась на исписанные страницы судебного протокола. – Святые братья не ошибаются. Запомните это.

– Я могу доказать.

– Доказательства заинтересованной стороны излишни. Взгляните. Шестнадцать свидетельниц по делу – куда же больше? Ведьма сама себя выдала. Доказательства налицо. Свидетельские показания зафиксировали неестественность поведения сеньоры. Во-первых, она не устрашилась черной кошки, вскочившей на стол во время застолья. Это не свидетельство благочестия. Ибо, в то время, как о публика в ужасе начала разбегаться, обвиняемая не выразила ни малейших признаков испуга: не закрыла в ужасе лицо руками, не побледнела, и тем более не свалилась в обморок, как многие присутствующие благочестивые дамы. Напротив, обвиняемая при виде оборотня расхохоталась и, опрокинув очередную кружку, закусила голубиной грудкой из тарелки сеньоры Мелиссины.