Проклятье, он любит эту женщину!

Лео прикрепил ее портрет рядом со схемой «Арго-II» как напоминание о том, что иногда мечты действительно исполняются. Ребенком он мечтал построить летучий корабль, и в конечном счете построил. А теперь ему нужно придумать способ вернуться к Калипсо.

Судя по стихшему гулу, корабельные винты переключились на малый шаг. По громкой связи заскрипел и завизжал голос Фестуса.

– Ага, спасибо, приятель, – поблагодарил Лео. – Уже иду.

Корабль снижался, а значит, проектам Лео придется подождать.

– Держись, Солнышко, – сказал он портрету Калипсо. – Я вернусь к тебе, как и обещал.

Лео буквально слышал, как она отвечает: «Я тебя вовсе не жду, Лео Вальдес. Я не влюблена в тебя. И уж конечно, не верю твоим глупым обещаниям!»

Эта мысль заставила его улыбнуться. Он убрал ключи обратно в пояс для инструментов и направился в кают-компанию.

Остальные шестеро полубогов завтракали.

Давным-давно Лео бы забеспокоился: как это так, все собрались под палубой, и никого не осталось у штурвала. Впрочем, с тех пор как Пайпер своим волшебным голосом уговорила Фестуса постоянно бодрствовать (Лео до сих пор не понимал, как ей удалось провернуть этот трюк), установленная на носу голова дракона была более чем в состоянии управлять кораблем самостоятельно. Фестус мог вести судно, проверять показания радара, готовить черничный смузи и изрыгать на нападающих раскаленные добела струи огня – и всё это одновременно, ни разу не сбившись.

И потом у них в резерве имелся Буфорд, волшебный стол.

После отбытия тренера Хеджа в вылазку через тень Лео решил, что трехногий столик вполне может заменить их «взрослую няньку». Он приклеил к столешнице Буфорда волшебную спираль, проецирующую малюсенькую голографическую модель тренера Хеджа. Мини-Хедж носился по столешнице, время от времени выкрикивая: «ВЫРУБИ ЭТО!», «Я ТЯ ЩАС УБЬЮ!» и (самое популярное) «НАДЕНЬТЕ НА СЕБЯ ЧТО-НИБУДЬ!»

Сегодня Буфорд занял позицию у штурвала. Если огни Фестуса не напугают никаких чудовищ, это определенно удастся голографическому Хеджу.

Лео остановился в дверном проеме кают-компании, поглядел на собравшихся за столом полубогов. Ему не так уж часто доводилось видеть своих друзей всех вместе.

Перси поедал огромную гору синих оладий (откуда у него этот сдвиг на синей еде?), а Аннабет подшучивала над ним – дескать, он налил слишком много сиропа.

– Ты их утопишь! – смеялась она.

– Эй, я же дитя Посейдона, – оправдывался юноша. – Я не могу утонуть, значит, и оладьи у меня непотопляемые.

Слева от них Фрэнк и Хейзел мисками придавили карту Греции, чтобы она не сворачивалась в трубочку. Они рассматривали карту, их головы почти соприкасались. Время от времени рука Фрэнка накрывала руку Хейзел, так ласково и естественно, словно они старая супружеская пара, и Хейзел совершенно не выглядела смущенной, а это настоящий прогресс для девушки из сороковых годов XX века. До недавних пор она едва не падала в обморок, если кто-то говорил «черт побери».

Сидевший во главе стола Джейсон болезненно морщился, пока сестричка Пайпер, задрав на нем футболку, меняла ему повязку.

– Сиди спокойно, – приговаривала она. – Знаю, это больно.

– Просто холодно, – возражал юноша.

В его голосе слышалась боль. Рана, нанесенная тем дурацким гладиусом, всё еще болела. Кожа вокруг входного отверстия на спине приобрела отвратительный фиолетовый цвет и дымилась. Похоже, это не очень хороший знак.

Пайпер старалась вести себя так, будто всё хорошо, но в разговоре с Лео один на один призналась, что очень волнуется. Амброзия, нектар и лекарства смертных приносили только временное облегчение. Глубокий порез, сделанный оружием из небесной бронзы или имперского золота, способен буквально разложить сущность полубога изнутри. Пусть даже Джейсону сейчас немного лучше, во всяком случае он утверждает, что чувствует себя лучше. Пайпер в этом сильно сомневалась.