– А вот посмотрим, если, конечно, небо будет благосклонно и сведёт их в поединке.

– Да, посмотрим. Налей-ка, дружок, ещё, – пьяный степняк протянул кружку к мальчику, держащему сосуд с божественным напитком. Потом, изрядно хлебнув из наполненной ёмкости, уставил вдаль мутные глаза и запел:

Когда у степняка паршиво на душе –

Он едет в степь, он едет в степь.

Когда ему безрадостно уже –

Он едет в степь, он едет в степь…

Все, кто находился поблизости, подхватили незамысловатую песню:

Здесь для него еда есть и ночлег,

Он едет в степь, он едет в степь.

Здесь проживёт он свой короткий век,

Он едет в степь, он едет в степь…

Хорошо, хорошо мужчинам и женщинам – детям безбрежных просторов: много еды, сколько желаешь выпивки, и ночь обнимает горячими руками. Забурлил пир подобно весенней реке, расцвела музыка в сердцах отважных кумчаков – гуляй не хочу!

––

Хан Аскул сидел за одним из столов и потягивал вино из серебряной чаши. Рядом находились близкие ему люди.

– Скажи, долго ещё, по словам колдуна, мы сможем управлять Лестером при помощи волшебной палки? – спросил Аскул у Мулкуса, устроившегося справа от него.

– Пока он не придёт в себя окончательно и не победит магию, – Мулкус хлебнул любимого кумыса и крякнул от удовольствия. – Загус его заколдовал, но сила волшебства со временем иссякнет. Правда, сам пленник об этом ещё не знает.

– Раз не знает, так и не надо ему об этом говорить, – оживился по другую руку от Аскула худой старик в белом халате. Это был советник хана Скол, давно приехавший в степь из далёкой западной страны Фрикии. – Хотя, рано или поздно он сам поймёт. Я слышал об этих воинах из Гулайских гор. Говорят, они непревзойдённые рубаки. Но все слухи о них настолько противоречивы, что не могут быть правдой.

– Да, колдун говорил о горах и о воинах, каждый из которых способен победить многих, – Мулкус отломил лапу от хорошо прожаренного гуся и впился в неё зубами.

– Не забывай, что мы дали нерушимую клятву – освободить его в случае победы, – Адас, сидящий напротив хана, ел и пил мало. Он вообще был умерен: в вине, в пище, в женщинах. Только в одном он умерен не был – в соблюдении интересов Аскула. Третьей рукой хана называли его: боялись и уважали. Он никогда не страшился высказывать правду повелителю в глаза, не боялся спорить с ним и отстаивать свою точку зрения. Какой мудрый правитель не мечтает о таком верном и честном слуге и друге?..

– Помню, – кивнул Аскул и уперся взором в Мулкуса: – А кто охраняет чужеземца?

– Мальчишка Агас и пять воинов, – чуть не подавился сотник. – Не думаю, что без своего оружия он сбежит.

– Его нужно охранять не от побега, а от завистливых недоброжелателей, – глаза хана жёстко сузились.

Мулкус немедленно бросил на тарелку недоеденную лапу:

– Понял, повелитель. Я сам буду охранять его ночью.

– Да, будешь, – подтвердил Аскул. – И возьми с собой десятка два трезвых воинов.

Мулкус выскочил из-за стола и умчался в сторону родного стойбища.

– А ты не хочешь, великий, познакомиться и поговорить с этим чужеземцем? – спросил Скол.

– Я поговорю с ним, если он победит, – Аскул поднял голову и задумчиво уставился на яркую луну. Луна смотрела на радующихся людей и улыбалась.

************* 3 *************

– Второй день смертельных боёв! – распорядитель после ночного застолья выглядел несвежим, но голос его звучал сильно и громко. – Поединщик Лестер представляет ханство Восточных Ветров!

Публика заклокотала в предвкушении интересного зрелища. Множество разговоров об этом чужеземце велось на весёлом пиру, немало пари было заключено.

Лестер появился на площадке и направил взор поверх толпы. «Долго возиться не будем», – подумал он. Ветер пошевелил чёрные волосы воина и, подслушав его мысли, стих.