– Как самочувствие? – спросил Гофена Летидар.

– Голова болит.

– Наверное, сотрясение.

Летидар приблизился и, опустившись на корточки, стал нащупывать на голове Гофена особые точки и давить на них с разной силой. Закончив манипуляции, он встал и улыбнулся:

– Ну, как теперь?

Гофен закатил глаза, прислушиваясь к ощущениям. Затем удивлённо посмотрел на Летидара.

– Не болит, ну точно, не болит, – выдохнул он. – Да ты волшебник!

– Нет, я не волшебник, но кое-что могу. А ты вставай: надо навести порядок.

Гофен осторожно поднялся. Не вернётся ли боль? Но нет, всё хорошо. Он огляделся.

– Суна, позови Герду, пусть пол моет, а сама убирай со столов! – крикнул Гофен одной из служанок. – А ты кличь всех со двора, – приказал он второй и повернулся к супруге: – А ты чего рот раззявила, жена? Дел много…

Потом обратился к крестьянам, вызвавшимся помочь:

– Трупы будем выносить во двор. Кстати, кто-нибудь видел, куда делся мой вышибала?

– Так ведь, – сообщил один из мужиков, переминаясь с ноги на ногу, – как только началась заварушка, он за дверь, и фьють…

– Ох, не везёт мне с вышибалами, – плюнул Гофен с досады.

– Ну, вы тут разбирайтесь, а мне пора спать, – сказал Летидар и отправился по лестнице наверх. – Если что – зовите.

––

– …Тебе надо сматываться. Герцог Стоф может тебя казнить, не разобравшись. Весть о бойне в моём трактире с почтовым голубем долетит до него уже сегодня: наверняка староста ближайшей деревни постарается. И поэтому я сам должен немедленно отправить весточку в Высокий замок – чтобы снять с себя излишние подозрения. Пока люди пресветлого доберутся сюда, ты успеешь исчезнуть. Владения герцога простираются на два дня пути отсюда…

Гофен говорил и расхаживал перед развалившимся в кресле Летидаром. Рядом, на дубовых стульях, сидели Мая и Жданко. Они были очень похожи: у обоих глаза необычайной синевы, волосы из белого золота, алые припухлые губы и чуть вздёрнутые носы.

День вступил в свои права. Все гости разбежались от греха подальше, так что лишних глаз и ушей не было. Обеденный зал сверкал чистотой, как палуба адмиральского корабля. Пахло мылом и влажными тряпками.

– А ты уверен, что у тебя не будет неприятностей из-за десяти погибших солдат? – задал вопрос Летидар.

– А я тут при чём? – Гофен размахивал руками, подзадоривая свою отвагу. – Мало ли кому заблагорассудится устроить схватку в моём заведении. Да и брат герцога – мой покровитель. Совсем недалеко отсюда его охотничьи угодья, и я постоянно снабжаю всю его свиту продуктами. Он сам иногда заезжает к нам в гости. Так что я смогу выкрутиться, – Гофен остановился и уставился на брата с сестрой. – А детей защитить вряд ли получится. Если они попадут на глаза людям герцога, беды не миновать.

– Почему?

– Их родители были казнены за шпионаж и колдовство. Я пригрел малюток и заботился о них, как о родных, – под пристальным взором Летидара Гофен дёрнул плечами и нехотя добавил: – Да и прислуга мне не мешала.

С минуту все молчали.

– Так что ты предлагаешь? – наконец спросил Летидар.

– Если ты возьмёшься доставить ребятишек к их родной тётушке, тогда это будет решением проблемы. А то пёс знает, как оно обернётся…

– Куда это?

– Она живёт в Ирманском графстве – около двух недель пути отсюда. Ты ведь, как я понял, путешествуешь без особой цели. Вот и сделай доброе дело. Одни через леса они ни за что не доберутся.

Гофен с хитринкой, свойственной ушлым делягам, стрельнул взглядом по сидящему гостю. Летидар в ответ улыбнулся:

– А сколько им лет?

– Мае – семнадцать, Жданку – десять.

– Хорошо, я помогу. Но согласны ли они с нашим решением?