Японские самураи облизывались от зависти и скрежетали зубами от злобы, однако сколько ни скрежещи, а на русского медведя с самурайским мечом не попрешь. Для решительной схватки нужно серьезно вооружаться. Как водится, в этих кознях Японию не преминули поддержать заклятые друзья России Англия с Америкой. Дали и денег, и оружия, и снарядов с патронами. И даже самых современных кораблей понастроили в кредит. Только бы столкнуть Японию с Россией, лишь бы ослабить обе державы в кровопролитной бойне. А там, глядишь, без особых усилий и потерь занять главенствующее положение в этом аппетитном уголке земного шара.

И вот, нарастив мышцы, Япония идет ва-банк.

Недобрым утром 24 января 1904 года японский посол, записавшись на прием к министру иностранных дел России Ламздорфу, самым наглым образом ошарашивает его, вручая ноту о разрыве дипломатических отношений. Пока тот растерянно хлопает глазами, думая, что бы этакое дерзкое сказать этому нахалу, церемонно раскланявшись, исчезает. Тем же вечером вместе со всей своей семьей, челядью и многочисленной шпионской братией он покидает Петроград.

Обескураженный столь неожиданным и коварным выпадом япошек, Ламздорф спешит доложить о сем событии императору. Как-то он воспримет это пренеприятнейшее известие!.. Однако волновался он напрасно. Ники был невозмутим.

– Ну и хрен с ними, с этими чертовыми самураями! Это они бесятся, мстят нам за нашу дружбу с китайцами, за Порт-Артур и Дальний. Не очень-то нам и нужны эти самые дипломатические отношения. Если надо будет, мы с ними поговорим по-другому: языком наших корабельных и крепостных орудий.

Орудия загрохотали намного раньше, чем Ники предполагал. Уже через два дня. И не русские, а японские. Без объявления войны темной ночью, да еще под прикрытием тумана, японские миноносцы подошли вплотную к внешнему рейду Порт-Артура и восемью миноносцами провели торпедную атаку кораблей русского флота.

– В результате этого нападения, – докладывал на следующий день самодержцу премьер, – японцами выведены из строя два наших лучших броненосца – «Цесаревич» и «Ретвизан», а также серьезные пробоины получил крейсер «Паллада»…

– Как же так? Почему были не готовы достойно встретить врага, отразить атаку и уничтожить японские корабли? – прервав доклад премьера, набросился Ники на присутствующих на совещании генералов и адмиралов.

– Что ж, это только начало, – сменил он гнев на милость. – Такое коварство им дорого обойдется, они получат достойный и жесточайший отпор. Я требую, чтобы наши войска перешли в контратаку, впредь мы будем бить япошек на их территории, в их собственных портах. Чтоб ни на суше, ни на море они не чувствовали себя в безопасности и знали, что мой кулак расквасит их носы.

– Это еще не все, государь, – наконец вклинился в его тираду премьер. – Той же ночью японская эскадра в составе шести крейсеров и восьми миноносцев атаковала наш крейсер «Варяг» и канонерку «Кореец», стоявшие в корейском порту Чемульпо.

– Какая наглость!.. И что же?.. – в гневе со всего маху хряснул по столу кулаком Ники. – Говорите же, говорите!..

– Наши моряки сражались геройски, но силы были неравны, при явном превосходстве противника, под огнем японской эскадры было потеряно более трети личного состава. Японцы дважды предлагали нашим экипажам сдаться, но наши моряки отвергли эти предложения…

– Так чем же все-таки закончился бой? – нетерпеливо вскинул брови Ники.

– «Варягу» и «Корейцу» удалось вырваться из окружения, но корабли едва держались на плаву, и командованием было принято решение взорвать и затопить их, чтобы они не достались врагу.