– Знакомьтесь, – произнёс Алексей, обращаясь к Сазонову. – Это наш друг Дубограев Геннадий.

– Сазонов Юра, – представился тот и протянул руку.

Геннадий оценивающим взглядом окинул Сазонова и, выдержав небольшую паузу, сипло произнёс:

– Это и есть твой родственник? Надеюсь, у него деньги есть? Мы с братом в рассрочку не работаем.

– Всё нормально. Ты не переживай! – заверил Алексей. – Всё как договаривались. Ты лучше, Гена, скажи, ты не против, если мы остановимся у тебя? Не хочу тратить деньги на гостиницу.

– Палат государевых не обещаю, ты меня хорошо знаешь, но найду, куда голову положить, – ответил Геннадий и опять с лёгкой неприязнью посмотрел на Сазонова. – А сейчас, мужики, предлагаю взять водки и ко мне домой. Думаю, надо бы отметить ваше прибытие.

Он увлёк гостей в магазин, который находился в соседнем доме.

Квартира, где проживал Дубограев, по-прежнему смахивала на притон. Мебелью, несмотря на доходы от угнанных грузовиков, он не обзавёлся: всё тот же кухонный стол и три старых стула, да грязные ватные матрасы на давно не мытом полу.

Попав в логово Дубограевых, Сазонов невольно сморщился от застойного запаха алкоголя, мочи и немытого тела. Присмотрелся, принюхался и заметил, что на облезлом подоконнике в банке из-под консервов кучкой лежали пожелтевшие от времени окурки. «Как в тюрьме, – подумал Сазонов. – Там так же собирали окурки, из которых потом изготавливали самокрутки».

– Что, не нравится? – перехватил его взгляд Геннадий. – Вот так и живём с братом. А окурки – это неприкосновенный запас. Иногда они здорово выручают, когда нет сигарет. Это сначала не совсем привычно, а со временем привыкаешь ко всему. Вот и ты поживёшь с недельку здесь, привыкнешь! Я гляжу, у тебя все кисти в наколках. Сидел, что ли?

– А мне не привыкать – ответил Сазонов. – Это ещё курорт против того, что я видел. Угадал, Гена, я привлекался по статье сто восемь. Вот недавно откинулся с зоны и сейчас работаю вместе с братаном.

– Я и смотрю, ты мужик с понятиями. Это хорошо. Мне нравятся такие люди. Они всегда знают, что можно, а что нельзя. Им не надо ничего объяснять.

Компания прошла на кухню и, выложив покупки, общими усилиями стала убирать со стола остатки засохшего хлеба и позеленевшей колбасы. Затем Гена разложил на столе свежую газету и стал расставлять на ней нехитрую закуску. Алексей тем временем нашарил в тумбе пищевую соду и занялся тремя мутными стаканами; на дне одного из них чернела намертво прилипшая муха.

– Ты, наверное, с моего последнего приезда так и не мыл посуду? – поинтересовался Алексей.

– А что её мыть! Водка всё дезинфицирует! Как говорил мой ныне покойный друг, зараза к заразе не пристанет, – дружелюбно ответил Геннадий и взглянул на Сазонова в поисках поддержки. Тот ничего не ответил.

Закончив с мытьём, Алексей разлил водку по стаканам и негромко произнёс:

– Ну что? за приезд! А вернее, за успех нашего дела! Правильно я говорю, Гена?

Он чокнулся гранёным стаканом, выпил и потянулся за плавленым сырком. Вслед за ним закусили и Сазонов с Геннадием.

Проглотив маринованный помидор, Геннадий, вытер губы тыльной стороной ладони.

– Значит так. План мой такой. Пойдём за машиной сегодня вечером! Ты, Юра, сам выберешь КамАЗ, какой тебе больше понравится. У нас право выбора всегда за клиентом! А там уже наша с братом работа. Выгоним его за город, документы вам в зубы, и катите себе в Казахстан.

Он посмотрел на них, стараясь увидеть реакцию на свои слова. Однако лица гостей были непроницаемы. Сазонов взглянул на родственника. Алексей отвёл глаза и сделал вид, что не расслышал слов Геннадия.