– Не-е-ет… – протянул Данаг, роняя голову на плечо подруге. – Она – твой сир. Возьми её себе.

– Не могу, – Ивон усмехнулась. – Она любит победителей.

– Последние пять ещё дышат! Хочешь добить?

Ивон не успела ответить, потому что процессия приблизилась, и девушка, двигавшаяся впереди, присела в галантном реверансе.

– Принцесса Ламия, – Данаг убрал руки от приятельницы и изобразил глубокий поклон. Ивон тут же последовала его примеру.

– Господин Данаг, госпожа Ивон, – произнося их имена, принцесса перевела взгляд с одного на другую, и от внимания вампиров не укрылось, насколько по-разному она произнесла две части этой фразы. В имени Данаг, звучавшем из маленьких пухлых губ ярко-алого цвета, было что-то таинственное и уважительное, в имени Ивон – лишь холодная любезность и едва скрываемое раздражение.

Ламия качнула маленькой головкой, и драгоценные украшения в сложной причёске зазвенели, как колокольчики. Принцесса выглядела почти девочкой, на вид ей с трудом можно было дать четырнадцать. И одевалась она подстать – Ламия любила банты и игрушки. Однако только самый несмышленый упырь не знал, что за существо скрывается под маской фарфоровой куклы – Ламия была праматерью большей части ныне живущих вампиров. Мало кто из её поколения ещё был жив и свободен, и многие смерти лежали на совести прекрасной принцессы. Только Данаг и ещё пара вампиров высшего круга могли сравниться с ней возрастом и влиянием, но даже Древний знал, что принцессы стоит опасаться.

Как это часто случается с вампирами, Ламия давно потеряла интерес к жизни. Власть уже не имела для неё цены, и всё, чем она могла отвлечь себя от бесконечной скуки – жестокие игры с теми, кто слабей. Она могла лелеять задумку годами, чтобы затем отыграть спектакль со своей жертвой и уничтожить её дотла. Вот уже несколько месяцев Данаг подозревал, что новой жертвой Древней оказался он. Ламия ходила вокруг него кругами, так и сяк пытаясь обратить на себя внимание, но Данаг был не так глуп, чтобы поверить в её искренний интерес. В то же время он знал, что открытое пренебрежение может оказаться ещё опасней.

– Вижу, вы, как обычно, поддерживаете славу Империи на её границах?

Данаг коротко усмехнулся.

– Всего лишь варвары, принцесса. Кто-то должен их удерживать, а мне больше нечем заняться.

Ламия брезгливо потрогала носком изящной туфельки лежащий на земле труп.

– А вы не думаете, что они могли бы нам пригодиться? Скажем, как рабы.

– Наши отряды захватили их обозы, там хватает пленников. А эти – простые солдаты. Они никогда не сдаются.

Ламия кивнула, изображая неподдельный интерес.

– Вы знаете своё дело, – рассеянно сказала она, оглядывая поле боя, – буду благодарна, если поделитесь со мной добычей. В знак дружбы, – она улыбнулась, но стала лишь ещё сильнее походить на куклу.

– А что бы вы хотели, ваше высочество?

Ламия пожала плечами.

– Мне было бы просто приятно знать, что вы подумали обо мне… Впрочем, нет. Я знаю, что хочу. Мой раб для утех никуда не годится, – она чуть опустила голову и сверкнула из под бровей голубыми, как васильки, глазами. – Я хочу, чтобы вы подобрали мне нечто интересное.

– Интересное? – Данаг вежливо улыбнулся. – Но я не знаю ваших вкусов. Они так часто меняются, что я боюсь промахнуться.

– О, это просто. Сейчас я увлекаюсь темноволосыми. Особенно хорошо, если у раба будут синие глаза – темнее моих, как ночь. Такие варвары бывают? – она подняла аккуратные бровки.

– Такие бывают вампиры, – прошипела Ивон на ухо Данагу, но тот лишь оттолкнул подругу плечом.

– Я поищу, – Данаг растянул губы в вежливой улыбке.