Вышедший к нему врач лет сорока с бледным устрашающе напуганным лицом, лихорадочно мнущий в руках ковид-маску, тихим, охрипшим голосом просипел:

– Они, они пропали, исчезли, один за другим, один за другим.

Ву Вей вцепился в него с силой циркового акробата, заставив доктора вскрикнуть от неожиданной боли.

– Не понял, что значит, исчезли? – скрежеща зубами, спросил молодой парень, едва сдерживаясь.

Врач, несмотря на всю свою взрослость и массивность по сравнению с мертвецки бледным юношей, не смог высвободиться из стальных рук странного, похоже, находившегося не в себе бедного парнишки.

– Успокойтесь, пожалуйста, пустите, пустите, наконец, вы что, телевизор не смотрите или интернетом не пользуетесь, или вам предложение от пришельцев не приходило? Очнитесь же! По всей земле теперь подобное происходит. И это, это… – потупился врач, видимо, раздумывая – говорить, не говорить, но все же решился и продолжил: – Знаете, пусть вы и потеряли навсегда связь с вашими родными, но ведь главное, они живы, понимаете, живы.

Совсем посеревший лицом от происходящего паренек отстранился от доктора, глянул на него бездонными голубыми глазищами, полными слез и боли, и тихо прохрипел:

– Спасибо.

Врачу казалось, он его еще слышит, а мальчишка уже исчез, словно бы его здесь и не было. Человек в белом халате еще какое-то время постоял, ошарашенно пялясь в пустоту, где только что стоял юноша с невероятно сильным руками. Поправив спецодежду, тряхнул головой, оставляя за собой последнее слово или экспертное мнение.

«Констатирую – мир сошел с ума…»

После произошедшего с ним за сегодняшний день меньше всего он ожидал такого. Вей, на удивление, чувствовал себя невероятно спокойно и даже как-то уравновешенно, что ли. Сразу с воодушевленной дерзостью подумалось: «Ба-а-а, да тут явно прослеживается какое-то сильное, но ненавязчивое седативное воздействие. А ну и черт с ним, нате вам, обломитесь, все мои сложняки-заморочки, это вам не “Венлафаксин”4 какой-то, это что-то сильно другое, инопланетное».

То крайне убийственное чувство полного отчаянья, словно грязный песок, просочилось сквозь пальцы и исчезло, будто его и не было вовсе. Молодой циркач вдруг одномоментно и как-то даже явственно понял, надо идти, идти дальше по этой невероятной дороге, и, возможно, однажды она приведет к искомому.

Вей тряхнул головой, будто отгоняя наваждение, и окончательно пришел в себя.

Пахло чем-то незнакомым, приятным, немного будоражащим, словно свежесваренным кофе. Парень осмотрелся. Что тут скажешь, мало того что его со всех сторон окружало темно-синее пространство без каких-либо границ и зацепок. Рядом как доминанта желтый стол и два странных глубоких кресла, по центру глянцевой столешницы белоснежная чашка с парующим оранжевым напитком.

«Вот и источник запаха», – подумалось юноше.

Смущаться не стал, решив, что горячий сосуд предназначается явно для него, да и стоять с пульсирующей болью в ноге так себе удовольствие.

Осторожно присел. Почти трон, по первым ощущениям показавшийся жутко удобным, спустя два десятка секунд разонравился или даже слегка испугал. Появилось ощущение, будто попал в теплую, ласковую, обволакивающую трясину. Осторожно пригубил напиток и не разочаровался. Сразу понял, в своей жизни ничего лучшего еще пока не пробовал. Помимо вкусового шока, божественный напиток бодрил и добавлял ощущение какой-то невероятной легкости. Воздействие прям волшебное, напряженность и настороженность словно рукой сняло. Не сдержался, тихо обмолвился:

– Вряд ли будут поить такой драгоценностью, чтоб потом гадости чинить.