Меч вонзается в брюхо. Клинок проворачивается в ране и дёргается в сторону, прорезая себе путь на свет, а заодно показывая дорогу кишкам и желудку. Верус пригибается, второй топляк или уже единственный перелетает через него. Глупая попытка впиться в шею зубами, но что ему ещё остаётся, лапы то отрезаны.

Кинжал возвращается в ножны. Разворот и два быстрых движения освободившейся рукой. Метательные ножи втыкаются в хребет твари, та открывает в себе новые таланты к пению и визгу, но меч обрывает выступление, опустившись на шею по наклонной. Мерзкая, слюнявая, окровавленная голова скатывается в воду. Медленно вращается отплывая от берега. Пустые глаза смотрят в никуда. Очередной день в Старсии.

– Ей, девка! Ау! – Верус помахал рукой, в попытках привлечь внимание спасенной девицы, однако та никак не отреагировала. – Боги и Твари, оглохла что ли?! Я разобрался с ними, всё! Можешь спускаться. Никто тебя не тронет!

Девушка дрогнула. Медленно подняла голову над рукой, боязливо посмотрев вниз. Мёртвый взгляд переполз со ствола дерева на, стоящего в паре метров от него мужчину в зелёном плаще и капюшоне. Замерев на нём на долгие десять секунд, двинулся дальше сначала к одному мёртвому топляку, затем к другому, пока не закончил круг на останках, как теперь точно знал Верус парня. На глазах заблестели слёзы.

– Ну-ну, брось ты это, с кем не бывает! Слезай, давай, – махнул рукой охотник, правильно истолковав слёзы девушки. Как пить дать паренёк тут не просто так оказался. – Давай… как же тебя там, – почесал затылок через капюшон, – точно! Нури!

Заплаканные глаза метнулись обратно к нему. Девчонка пару раз моргнула и, отпустив одну из веток, вытерла сопли, скорее размазала, но что уж тут.

– Я Рури, – первые слова сорвались с синюшных губ.

– Точно, так твой папаня и сказал, – легко согласился Верус. А чтобы девушке было по проще ещё и кивнул пару раз в придачу. – Рук мне сразу сказал, найдёшь красавицу с волосами цвета сена, да глазами большими, знай – моя Рури. И вот я нашёл.

– А ты кто? – недоверчиво спросила девушка, хотя на щеках проявились пару розоватых венок. Румянец у замёрзшей вышел, прямо скажем, так себе, но прогресс был на лицо.

– Спаситель твой, – бросил в ответ мужчина, после чего опустил голову начав осматривать полянку. – Слезай, давай, нечего там сидеть, а я пока костёр разведу, согреться нужно, – приметив подходящее дерево на другом краю сухого холмика, не оборачиваясь пошёл к нему. Девушка ещё раз посмотрела на убитых странным типом чудищ. Спускаться в низ совсем не хотелось, да и эти… мало ли, вдруг как вскочат. Нет уж, лучше она тут посидит:

– А ты откуда моего папу знаешь? Я тебя в деревни не видела! – продолжала допытываться она.

– Откуда-откуда, – пробурчал себе под нос охотник, отрывая кору с деревца, и уже громче: – Услышал, как он о помощи просит. По главной площади круги наворачивал, всё кричал, чтобы кто-нибудь его дочь нашёл. Пропала, говорит, проснулись утром, а постель холодна. Ну и… – сломал охотник сухую ветку, бросив к другим таким же, – всякое такое. Много чего он наговорил, ну а я что? – капюшон чуть качнулся, когда мужчина поднимал охапку веток с зажатой между ними курой. – Дай думаю, помогу бедняги, что мне стоит? Охотник я или кто?

– Охотник? – недоверчивый вопрос, донёсшийся с дерева, немного развеселил. Бросив охапку подальше от трупа неизвестного парня, да и топляков, Верус поднял голову, снова посмотрев на девку.

– Не обычный охотник, ясное дело. За камнями Скверны охочусь, – заметив удивление на лице «белки-великана», усмехнулся.