Я, вяло прогуливаясь по тоннелю, нырнула под несколько шипящих труб и услышала свою цель раньше, чем увидела ее. Звуки ударов хлыстом смешались с криками мужчины, которому явно не было весело. Запахи влажной плесени и сгоревшего мяса перебивали друг друга, и я шаг за шагом нащупывала путь по коридору. Темнота медленно рассеялась, открыв вид на массивную двойную железную дверь. Она была открыта, над ней висела мигающая неоновая вывеска с надписью «Добро пожаловать на вечные муки». Из прохода вырывался адский огонь, освещавший ожидающую очередь людей, олимпийцев и аваддонцев, которые выглядели столь же восторженными от пребывания здесь, как и я. Все двигались в разных направлениях. Тоннели, словно рукава одной реки, сходились в одной точке перед Вратами Ада. Многие люди были одни: их глаза округлились от страха, а лица побледнели. Другие шли целыми группами, заточенными в цепи адскими гончими. С каждым шагом визг подвергавшихся пыткам людей становился все громче. Запах мочи, пота, крови и гноя смешался с ароматом райского кокоса. На каждой двери висели искусственно пахнущие елочки, которые должны были улучшить ситуацию в зловонном подземелье. Когда профсоюз потребовал освежители воздуха, мой отец потерял терпение, и их главам пришлось несколько дней висеть на больших пальцах. Зато теперь у них есть ароматные елочки – тоже мило, на мой взгляд. Я незаметно смешалась с толпой несчастных проклятых и посмотрела на наручные часы человека передо мной. Заляпанный кровью «Ролекс», очень дорогие. Но проклятие! Если часы исправны, то сейчас уже половина четвертого. Соответственно, я точно пропустила свой осмотр. Удрученная, я последовала к темным дверям вслед за толпой, а парень с «Ролексом» обмочился, когда лысый тролль прижал к тыльной стороне его руки раскаленный утюг. Его хриплый крик едва не оглушил меня. Ох уж эти начинающие, всегда видно тех, кто оказался внизу впервые.

– Не сдавайся, потом будет проще, – заверила я парня, который без лишних слов закатил глаза и упал в обморок. Ага, значит, он еще и королева драмы.

Тролль зарычал и толкнул потерявшего сознание мужчину в комнату позади себя, обходя несколько стоявших рядом людей.

– Эй, Тедди! Ты как тут, все хорошо? – поприветствовала я двухметрового тролля, кожа которого переливалась зеленым цветом. Его лапы с желтыми ногтями крепче вцепились в утюг, и он хрюкнул в знак согласия. Старина был совсем не в силах поддерживать диалог. Его словарный запас включал в себя только «хрюк» и «хрюк-хрюк», все остальное было выше его сил. Но этого было достаточно для короткого разговора.

– Я слышала, тебя повысили до второго мучителя. Поздравляю! – бодро продолжала я, отодвигая рукав своей черной куртки так, чтобы он мог увидеть тонкую полосу кожи между рукавом и перчаткой. Там был вытатуирован мой номер: 30013 А/А. Каждый ребенок богов после рождения получал такую татуировку. Поясняю: я была божьим ребенком номер 30013 в этом мире. Первая А обозначала имя моей матери, Афродита, а вторая – имя отца, Аид.

Он кивнул и махнул мне рукой. Я осторожно перелезла через сидящих на полу и иногда хнычущих от страха заключенных, словно стадо блеющих овец, толпящихся в вестибюле. Помещение представляло собой ничем не украшенную каменную пещеру с куполообразным потолком. Пол был покрыт хрупкой белой плиткой, залитой рвотой и сажей. Пара мигающих зеленых светодиодов по минимуму освещали комнату. Кое-где виднелось несколько старомодных факелов, распространявших запах горелой смолы. Я сморщила нос. Любопытно, камеры пыток обычно оснащены лучшим освещением. На входе заклеймили еще несколько отставших, прежде чем двери со скрипом закрылись. В комнате воцарилась напряженная тишина. Даже самые суровые люди выглядели так, словно от страха их сейчас хватит инфаркт. Вздохнув, я встала в тени каменной стены рядом с хорошо замаскированной дверью, за которой были сложены чистящие средства и швабры. В месте вроде этого такие вещи не должны быть заметны, но санитарные предписания Олимпа и Аваддона очень строги. Санитарно-эпидемиологическая служба регулярно становилась причиной появления новых седых волос у моего отца. Особенно когда начислялись штрафные санкции, в основном из-за пикси.