Во время метели гелаевцы по отвесному склону поднялись на вершину хребта, и таким образом ускользнули от погони. Но к утру метель закончилась, погода прояснилась, и в небо были подняты бомбардировщики СУ-24. Они «вслепую», только предполагая, где могут быть боевики, отбомбились по склонам гор, вызвав сход лавин. Под снегом погибли четыре боевика, среди которых оказался араб Абу Ясин. И что было совсем плохо, под лавиной пропал алжирец Абу Муссахаб, у которого был JPS-навигатор.

Что бы сбить погоню со следа, Гелаев приказал вырыть в сугробах норы и в тридцатиградусный мороз, отряд просидел в сугробах двое суток. За это время авиация наугад бомбила ледники и склоны хребта, а потом разведгруппы прочёсывали местность. К сожалению, тогда сорвалось в пропасть четверо пограничников.

Понимая, что отряд вскоре обнаружат, Гелаев отправляет братьев – близнецов Ису и Муссу Итаровых разведать дорогу. Иса сорвётся в пропасть, а Муса вернётся к отряду. Он переживёт брата ровно на семь дней.

Гелаев принимает решение спуститься по отвесному склону, с которого сорвался Иса Итаров, и затаиться в одной из пещер. Манёвр почти удался, но когда последний боевик, Киши Хаджиев, спускался по склону, в небе появился вертолёт МИ-24. Он трассирующей очередью, из курсового пулемёта, обозначил для поисковых групп, нахождение боевиков, и этой же очередью ранил в бедро Хаджиева.

Когда отряд спустился в ущелье, Гелаев шепнул Хож – Али Нугаеву:

– Положись во всём на меня, и всегда держись рядом. Поверь мне, мы с тобой выберемся.

В пещере, обессилившие моджахеды, что бы хоть как-то согреться, прижались друг к другу и ели шоколадные конфеты. Магомед Умашев завил:

– Я больше так не могу! Мы здесь все подохнем! Лучше пойти и сдаться кафарам.

– Тогда остаток своих дней, ты будешь гнить в камере, – ответил Киши Хаджиев, его сильно знобило, а раненное бедро жгло, словно калёным железом.

– Пусть так, – кивнул Умашев. Он был сильно простужен и сипел: – Зато я больше никогда не буду мёрзнуть.

– Я пойду с ним, – встал араб Абу Хак.

– Ты-то куда?! – усмехнулся Гелаев. Он массировал свои больные ноги: – Тебя кафары в лучшем случае пристрелят, а скорее всего, забьют прикладами.

– Не бойся, Абу Хак, – сипел Магомед Умашев, – я скажу кафарам, что ты мой брат, тебя контузило, ты не можешь говорить и ничего не слышишь. А когда нас передадут в ФСБ, ты объявишься и скажешь что ты араб.

– Хорошо идите, – согласился Гелаев, – когда кафары возьмут вас, скажите что отбились от отряда два дня назад.

Магомед и Абу Хак стали подниматься по отвесному склону. Однако Абу Хаку не повезло, он сорвался в низ, упав в расщелину метрах в двадцати от отряда.

– Всё, отмучился Абу Хак, – грустно усмехнулся Хасан Хаджиев.

– Может он ещё жив? – спросил Лечи Магомедов.

– Ты что! Упасть с такой высоты и остаться в живых! – покачал головой Хасан.

Ни у кого не было сил встать и добраться до Абу Хака. Его тело пограничники обнаружат спустя две недели. Магомеду Умашеву повезло, он смог подняться на ледник без альпинистского снаряжения. Потом он лежал на вершине ледника без сил и плакал.

Тем временем Гелаев обратился к своим моджахедам:

– Братья! Аллах испытывает нас холодом, голодом и пулями кафаров. Так будем же стойкими! Те из вас, кто ещё в силах, должен сейчас же идти в Грузию. Возьмите остатки еды и идите. Когда доберётесь до Грузии, не забывайте о нас и приведите помощь.

Идти вызвалось шестнадцать человек. Среди них были Али и Лечи Магомадовы, Хасан Хаджиев, Магомед Умаров. Они поднялись по склону на вершину хребта, и тут к ним присоединился Магомед Умашев. По пояс в снегу, семнадцать боевиков преодолели вершину хребта и стали спускаться в низ. Лётчики МИ-8 патрулирующие этот район, заметили следы на вершине хребта и сообщили пограничникам, о предполагаемом маршруте боевиков.