– Да в порядке я, только затылок ломит, – ответил тот.

– Тогда нужно выбираться отсюда, – шёпотом сказал Мовлади.

– Давай посмотрим Эдика, – так же шёпотом ответил Тулпар.

– Ты что не видишь, он мёртвый! У него же кишки на боку валяются, – Мовлади потянул Тулпара за руку, – пошли отсюда.

Эдик Эдигов, очнулся спустя полчаса после ухода Тулпара и Мовлади. Он стряхнул с себя внутренности Адама Нальгиева, дотянулся до своего автомат, с приклада которого открутил жгут. Перетянув жгутом свою правую ногу, из кармана достал шприц – тюбик с промедолом^>23, и вколол себе в ногу, после чего потерял сознание.

Пройдя по руслу Сунжи, Тулпар и Мовлади добрались до леса около Алхан Калы и в темноте, упали в воронку. Тулпар, чувствуя, как намокают его спортивные брюки, подумал, что лежит в луже. Пошарил рукой и только тут сообразил, что он на мёртвом моджахеде.

– В Алхан Калу нам лучше не заходить, – сказал Мовлади.

– Нам нужно обогреться, – ответил Тулпар. У него зуб на зуб не попадал: – Иначе мы подохнем от холода как собаки. Пошли тогда в Катыр Юрт.

– Нет, и туда мы не пойдём, – покачал головой Мовлади, – нам нужно как можно быстрее уйти дальше. Греться будем на ходу. Теперь только в движении наше спасение.

Мовлади был ранен в левую ногу, но судя по всему легко, он решил идти в Алхан Юрт.

Туда добрались к восьми часам утра, полностью выбившись из сил. Им дважды повезло: возле села стояла какая-то военная часть, а они умудрились пройти незамеченными. Во – второй раз им посчастливилось, когда они постучались в первый попавшийся дом, где хозяева их обогрели, накормили и дали чистую одежду. Потом, хозяин дома, Али, на своём «Москвиче» отвёз их в Энгеной.

Как не страшен и убийственен был огонь кафаров, но паники в рядах моджахедов не было. Они по возможности старались выносить своих раненных товарищей. К четырём часам утра, первые группы моджахедов достигли Алхан Калы.

В местной больнице хирург Хасан Баиев стал оказывать раненным и обмороженным медицинскую помощь. В эту ночь с он произвёл более восьмидесяти ампутаций. Не было никакого наркоза, и многие моджахеды умирали от болевого шока. Вся больница была забита их трупами и ампутированными конечностями.

Но оставаться в Алхан Кале было нельзя, те, кто нашёл в себе силы и до девяти часов утра покинул село, смог уцелеть. Ослабевшие моджахеды попали в плен, а кто пытался оказать сопротивление, были перебиты.

Выйдя из Алхан Калы, моджахеды направились к селу Катар Юрт. Здесь, остался отряд Арсана Абубакарова, что бы сковать боем кафаров, шедших по следам моджахедов. В отряде Абубакарова было двести пятьдесят человек. Он два дня удерживал село, когда осталось не более сорока человек, моджахеды прорвались из окружения. Абубакаров стремясь оторваться от кафаров повёл остатки людей к селу Чехи Чу, там до гор рукой подать, но не повезло, попали под налёт «грачей»^>24 и почти все полегли, выжило несколько раненных, угодивших в плен.

1 февраля около девяти часов утра командир 752 полка Уфимцев вызвал Абрамина на командный пункт первого батальона.

– Ну что сапёр, высылай своих людей, разминируй проходы и посмотрим, что наработали за ночь, – сказал полковник.

Уфимцев сразу доложил в штаб группировки, о том, что большая часть боевиков смогла прорваться в Алхан Калу. Ему не поверили и обещали прислать проверяющего. Пока этот генерал приехал, разобрался в ситуации, ушло время. Именно этим объясняется тот факт, что федералы не сразу блокировали Алхан Калу, дав возможность боевикам идти дальше.

Впоследствии горячие головы в штабе группировки, обвиняли Уфимцева в халатности при организации обороны. Его снимут с должности и попытаются отдать под суд, но вовремя сообразят, что на суде вскроется вина не полковника, а тыловых служб, и тогда полетят с плеч генеральские погоны. Уфимцева по-тихому переведут в другое место. Но это будет спустя неделю, а пока, он с Абраминым шёл по разминированному полю. Они наткнулись на архивы Дудаева и Исрапилова.