Оперативник с самого начала знал, кто ему нужен, и оставил его напоследок. Молодой парень, биохимик выходил в Зону утром, после выброса. Заявленный им перед выходом маршрут пролегал аккурат по тем местам, где нашли уазик с мертвыми конвоирами. А вернулся он уже за полночь, так что в лагере едва не забили тревогу. И, глядя на его фотографию, опытный сыщик сразу почувствовал, что человек с таким лицом способен на отчаянные поступки.

Едва младший научный сотрудник Андрей Мельниченко появился в комнате, Короленко понял, что не ошибся: высокий – за метр девяносто, жилистый, сильный, с упрямым волевым лицом и умными глазами, этот способен подобрать в глухом лесу незнакомого мужика в наручниках. Другим это и в голову бы не пришло.

Оперативник начал разговор, как и со всеми прочими, вежливо и ненавязчиво, сразу ощутив, что парень нервничает, а начальник охраны ничего не заподозрил и расслабился. И тут за дверью послышался какой-то шум. Он все нарастал, пока обеспокоенный Гроха не выглянул в коридор. Посреди коридора пунцовый как помидор старший следователь (помощник Короленко) тыкал в лица охранников своим штатным ноутбуком и вопил благим матом. Разобрать можно было лишь отдельные слова, такие как: «Сломали, уроды! Всю жизнь за него расплачиваться будете!» Оторопевший от такой истерики начальник охраны выскочил в коридор, и оперативник наконец остался с Мельниченко один на один. Времени теперь нельзя было терять ни секунды.

Короленко резко подался вперед, опершись руками на стол, и заглянул парню в глаза. Лицо сыщика за мгновение преобразилось до неузнаваемости – на нем появилась наглая ухмылка, от которой Мельниченко вдруг замутило. Сам череп у оперативника будто вытянулся и стал походить на голову какого-то экзотического гада.

– Ну что, Андрей Викторович, – с отвратительным причмокиванием выдал оперативник, выпятив нижнюю челюсть, – признаемся чистосердечно? Почтим память невинно погибших в Чернигове?!

Ученый в ужасе отпрянул. Глядя на растянутое в мерзкой улыбке лицо прямо перед собой, Андрей подумал, что вот так же, раззявив огромную пасть, улыбается своей жертве удав, когда с хрустом ломает ей кости в железных объятиях.

– У вас такое сердце доброе: пожалели его. А тех, кого он на тот свет отправил, не пожалели! – с завыванием продолжал оперативник. – А души убиенных покоя требуют! Скулил небось, в благородство играл, типа «брось меня, брат»?

У Андрея перехватило дыхание. «Просто оставь меня здесь и уходи», – вспомнил он слова Волка.

Конец ознакомительного фрагмента.