Молодой человек, развалившийся в кресле за спиной старика, производил странное впечатление. Мощная, стройная фигура, подчеркнутая прекрасным костюмом; волевое мужское лицо, с твердо очерченным подбородком; прическа, точно соответствующая и лицу, и фигуре, и костюму. Все это по отдельности выглядело превосходно, но никак не складывалось в гармоничный образ. Словно человека собрали из разных кусков. Здесь, как и у старика, главной, бросающейся в глаза, деталью являлись глаза. Пустые и бесцветные, они лишь иногда оживали, наливались беспричинной злобой, и тогда черты лица искажались, превращаясь в отталкивающую маску.

Если вид старика шокировал, то вид молодого человека, пугал и вызывал отвращение.

Молодой человек первым прервал молчание:

– И что, ты долго будешь молчать? Мне надо идти, у меня дела.

Кресло старика плавно развернулось и подъехало к массивному темному столу. Сенер Драйзер раскрыл глаза и в упор посмотрел на сына.

– У тебя дела? Какие? Очередных шлюх мучить?

Гигрей Стванс, единственный сын самого могущественного бизнесмена Империи, совсем не испугался. Он скабрезно усмехнулся и спросил:

– Что, понравилось? Тоже хочешь?

Потом добавил:

– Я всегда знал, что ты шпионишь за мной.

– Да, если бы, за тобой не присматривали, тебя давно уже похоронили.

Гигрей в ответ только зло усмехнулся:

– Я сам, кого хочешь, похороню.

– Да, я видел запись с Камгура. Тебя спеленали, как ребенка.

Гигрей вскочил.

– Ты знаешь, кто там был?! Это та тварь – инопланетник Кротов. Он не человек. Иначе я бы справился.

– Сядь, и успокойся. Я все знаю, – примирительно ответил отец. На самом деле он видел, что сына скрутили обычные люди. Жаль, что запись пришла так поздно, он бы постарался сделать так, чтобы эти козявки поднявшие руку на наследника, превратились в пыль. Ничего, их уже ищут. И найдут. Плохо, что Кразим исчез, тот бы сделал это гораздо быстрее, чем новый начальник охраны.

Сенер прервал ход мыслей, и вернулся к тому, зачем вызвал сына. Пора, наконец, и Гигрею узнать, что ждет его впереди.

– Ладно, – Стванс уселся обратно. – Только давай покороче, не люблю длинных речей.

Драйзер вздохнул. Все-таки, после Камгура сын сильно изменился. Никогда раньше, он не стал бы так разговаривать с отцом. Отец оставался единственным человеком в этом мире, кого принц боялся. Как ни обидно это признавать, детский страх не могли переломить ни подарки, ни выполнение любых прихотей избалованного сынка. Тогда Сенер внушил себе, что таким образом выражается сыновняя любовь, и больше не пытался перекраивать это.

Про нынешние изменения, он сначала решил, что это результат воздействия Нифлянцев. Но после возвращения сына с Камгура, его прогнали через кучу проверок и анализов. Ни одна лаборатории не выявила изменений. Значит, сын просто повзрослел. Ладно, все к дракону! Каким бы он не был, его наследник станет самым великим человеком в Империи.

– Гигрей, пока ты там развлекался, я кое-чего добился. Ты будешь участвовать в отборе претендентов.

Сенер широко открыл глаза, предвкушая реакцию сына. Однако его ожидало разочарование. Гигрей никак не среагировал. Ему надоело долгое сидение в кресле, и он, не обращая внимания на отца, начал разминаться. Сцепил руки за головой, и поворачивал торс туда-обратно. Не прекращая упражнений, он равнодушно спросил:

– Каких претендентов? Зачем мне это надо?

Старик неожиданно разозлился. Дрожащими руками он сорвал присоски системы жизнеобеспечения, и поднялся:

– Ты идиот! Ты, что, не понял? Претендентов на трон! Мы в игре.

Потом опустился обратно в кресло и уже спокойно добавил: