К месту происшествия уже неслись милицейские машины с включенными сиренами и фарами.

В кабинете, несмотря на кондиционер, было душно.

Гурин был зол и хмур. Какое-то время он расхаживал по кабинету, заставляя подчиненных – а их было человек пять – ждать и напрягаться. Наконец остановился, оглядел всех по очереди.

– Кузьмичев!.. – ткнул он пальцем.

Тот встал.

– Ваша оценка.

– Думаю…

– Вы не думайте, а излагайте!.. Думать надо было раньше!

Кузьмичев удерживал спокойствие.

– Убийство Сережи-Самбо было очевидно связано с Кобылиным. Соответствующую акцию против самого Кобылина следовало ожидать в самое ближайшее время. Что и случилось.

– Кто был ответственным за наблюдение у «Снегиря»?

– Я, товарищ майор.

– Почему отпустили машины слежения?

– Как я понимаю, были еще люди, ответственные за операцию.

– За операцию – да. За конкретный участок – вы. Почему машины покинули ваш участок?

– По моему недосмотру. Если хотите, по личной неопытности.

– Вы не понимали, что стрельба за два квартала – отвлекающий маневр тех, кто готовил операцию против Кобылина?

– Когда понял, было уже поздно.

Гурин сел за стол, закурил.

– Почему вы оставались в автомобиле, когда убивали Кобылина и его людей?

– Что мне следовало делать? – удивился Сергей. – Подставляться под пули?

– Это вы у меня спрашиваете? – стукнул кулаком по столу майор. – Элементарно – запомнить номера автомобилей, из которых стреляли, вы могли? Могли хотя бы для собственного успокоения разрядить обойму по налетчикам? Но не отсиживаться в салоне служебного автомобиля!

– Я никогда, ни в одной ситуации не отсиживался, товарищ майор, – спокойно произнес Кузьмичев. – Прятаться – не в моем характере.

– Не знаю, может быть. – Майор был решителен. – Но в данном случае вы повели себя именно так… Вы и ваши подчиненные были беспомощны и бездарны, как сопливые щенки.

Кузьмичев помолчал, негромко спросил.

– Я могу идти?

– Куда?

– Писать рапорт об увольнении.

Майор внимательно посмотрел на него.

– Вы хорошо подумали?

– Подумал плохо, но решил твердо. Трусам в милиции делать нечего.

– Абсолютно с вами согласен. Идите.

– Спасибо.

Кузьмичев был уже возле двери, когда майор окликнул его:

– Лейтенант!

Тот остановился.

– Пока дверь не открыл, подумай как следует.

– Я подумал.

– Уйдешь из милиции, Кузьмичев… будет полный каюк. Учти.

– Уже учел. – И вышел.

«Форд» и «жигуль» благополучно покинули город, выскочили на неширокую загородную дорогу, проехали еще около километра и свернули сначала на одну проселочную дорогу, затем на другую.

Добрались до глухого, отдаленного от всякого жилья, места, остановились.

Юра вальяжно выбрался из «форда», кивнул напарнику:

– Выйди, подышим.

Тот с пониманием выполнил приказ, посмотрел на выходящих из «Жигулей» двух других парней.

– Тоже хотят дыхнуть.

– А куда им деваться? – коротко засмеялся Юра.

Достал из кармана две объемистые пачки долларовых купюр, пошел навстречу подельникам, протянул по пачке каждому из них:

– Благодарю за работу.

– Всегда рады. Обращайтесь по надобности.

Все обменялись рукопожатиями, даже свойски подмигнули и стали расходиться к своим автомобилям. И в тот момент, когда киллеры-подельники, посмеиваясь и радуясь заработку, открывали двери «Жигулей», чтобы сесть, Юра и его напарник выхватили из салона «форда» автоматы и послали тучу свинца в спины парней.

Те свалились на сиденья, напарник Юры мигом бросился к «Жигулям», бросил в салон гранату и понесся обратно к «форду».

Юра ждал этого момента. Оскалившись, вскинул автомат и в упор изрешетил парня с головы до ног. После чего с коротким и радостным возгласом запрыгнул в заведенный «форд» и на сумасшедшей скорости помчался прочь.