Пришел он с бутылкой виски, которого Новицкий на дух не переносил. По советской традиции они устроились на кухне. Омар был в курсе всего, что происходило за последние дни, почти дословно знал показания Новицкого.

– Вот что, Леня, – Омар разлил виски в рюмки, – дело о хищении груза попадет в разряд нераскрытых. Это я тебе обещаю. Пару раз тебя для порядка вызовут к следователю, и все тихо заглохнет само собой, – афганец говорил так уверенно, что не поверить ему было невозможно.

– У тебя крыша надежная? – шепотом спросил Новицкий.

– Надежнее не бывает. И не бойся, ты у себя дома, можешь говорить нормально. Кричать, чтобы соседи слышали, конечно, не стоит.

– Что дальше будет? – на выдохе спросил Леонид.

– Дальше – работать будем. На таможне небось, уже заждались, давненько мы им ничего не подбрасывали. На следующей неделе жди очередную фуру, я позвоню, – афганец хоть, и разлил спиртное, но сам к нему не притронулся. – И учти, Леонид, одно неверное движение… – Омар улыбнулся. – Но его не будет, ты человек умный и понимаешь, крыша у меня самая надежная. Куда ты ни обратишься, в конечном счете будешь виноват сам. И еще, отыщи вдову Баранчука, дай ей денег, скажи, мол, на памятник мужу. Женщины, они народ такой, пока муж жив, держатся за него зубами и когтями, а стоит ему умереть, сразу о деньгах начинают думать. Дай ей две тысячи, – афганец положил доллары перед Новицким и широко улыбнулся, обнажив крепкие, здоровые зубы. – Не будь как Баранчук, не пытайся сэкономить, – после этих слов Омар обнял Леонида, будто тот был его лучшим другом, напомнил: – Встретимся на «Славянском базаре» в Витебске, – и покинул квартиру.

Новицкий тупо смотрел на деньги, лежавшие на столе, и думал о том, что если его оставили в живых, то лишь для того, чтобы втянуть во что-то еще более масштабное и одновременно преступное. Хотя куда уж больше – нелегальная торговля оружием! Но тут же бывший советский офицер успокоил себя: «Я думал, что Омар возит наркотики, волновался, но потом успокоился. А оказалось – оружие. Наркотики – удел крутых, но все-таки уголовников, оружием же можно торговать лишь с благословения государства. Значит, крыша над афганцем высокая и надежная. Я просто испугался, хотя в душе всегда мечтал об этом. Я выхожу на новый уровень в бизнесе».

Леонид поставил на стол рядом с бутылкой виски бутылку водки и посмотрел на них, сравнивая. Водка явно проигрывала виски в оформлении: простецкая цилиндрическая бутылка с дешевой этикеткой, четырехгранная бутылка виски заманчиво блестела золоченым тиснением.

«Крутые бизнесмены водку не пьют», – подумал Новицкий, наливая в рюмку золотистый напиток. Он понюхал его, в нос ударил запах, как ему сперва показалось, деревенской самогонки. Но чем дольше держал рюмку в руках Леонид, чем дольше нюхал, тем больше достоинств находил в виски.

– Омар – моя счастливая карта, – тихо сказал он и, запрокинув голову, выпил. Посмаковал, огляделся. Теперь квартира казалась ему убогой, хотя неделю назад он гордился сделанным ремонтом. – Не было счастья, да несчастье помогло, – проговорил Леонид, наливая вторую рюмку. – Не стану мелочиться, все деньги, оставленные Омаром, отдам вдове Баранчука.

В родной Витебск, город, в последнее десятилетие прославившийся «Славянским базаром», Ефим Абрамович Лебединский возвращался из Москвы не с пустыми руками. Ефимом, а тем более Ефимом Абрамовичем, его в Витебске никто не называл – Фима да Фима, хоть и исполнилось Лебединскому уже пятьдесят лет. Был он из той породы людей, которые практически не меняются с возрастом.