В глазах Серёжи вспыхнул гнев, но в отличие от меня брат был более сдержанным, умел держать язык за зубами.

– Ты ошибаешься, Ника, – совершенно спокойно тоном ответил он. – Если я у тебя ничего не спрашиваю, это не значит, что я не интересуюсь. А ещё, что не вмешиваюсь.

И он был прав. Потому что я вспомнила, что вмешивался. Втайне от меня, я вообще случайно узнала. Серёжа хорошо общается с одной из учительниц детского дома. И, возможно, тот случай был не единичным. Мой брат не любил хвастаться. И в этом мы не ним очень похожи.

Я отвернулась, пряча стыд в глазах.

– Извини, – бросила я, – это нервы.

– Понимаю, – кивнул Серёжа, – как и сказал – я помочь тебе сохранить участок и детский дом не могу. Если надумаешь переезжать, организую тебе крепких ребят. Если примешь предложение о помощи от Дена, то и там я попробую всех прикрыть.

Редко повернулась к брату, хмуря брови:

– Вот последнее не надо. Ты же знаешь, что методы Дениса мне не по душе.

– Есть ещё Каджая...

– Не продаст Казимиров ему участок. У него уже на него грандиозные планы.

Серёжа глубоко вздохнул.

Здесь принесли заказ. Брат помешал ложкой кофе, а затем при помощи салфетки взял один из пончиков, на большой тарелке их было шесть, Серёжа не без удовольствия откусил сдобный, розовый бок, после чего полодвинул ко мне тарелку с пончиками. Он всегда так. Всегда со мной делился. Так нас воспитали родители, мы привыкли, это для нас в порядке вещей. И настолько сильно это в нас было, что брат однажды, придя домой из детского сада, принёс мне половину банана. Потому что я их очень любила, а накануне мама забыла их купить.

– Прорвемся, Вероника, – жизнеутверждающе произнес брат. И я по инерции кивнула. Хотя не особо верила.

Мы посидели ещё немного, поглощая вкусные пончики, мне пришлось заказать ещё чая. Его я выпила более чем достаточно и уже когла мы с Сережей собрались уходить, перед выходом я решила посетить дамскую комнату.

Телефонный звонок застал меня в не самый удобный момент. Извлекая смартфон из кармана, я чуть его не уронила в унитаз. От души чертыхнулась и сбросила звонившего, тем более звонивший мне был неизвестен. Если очень хотят со мной пообщаться, перезвонят.

И мне перезвонили. Я как раз попращалась с братом и шла по улице в сторону своего дома. Дождь прекратился и даде солнце радовало город своими теплыми лучами.

– Алло, – слишком весело ответила я.

– Привет, крошка.

После такого ответа мне безумно захотелось ещё раз сбросить звонок. Но любопытство взяло вверх – для чего-то же Першин мне звонил?

– Здорово, Илюшенька, – отозвалась я. А бывший одноклассник без прелюдий предложил:

– Давай встретимся.

– Зачем? – удивленно спросила.

– Поговорить. И поверь это больше тебе надо.

Я уже собралась послать Першина далеко и надолго, но тут услышала скрип тормозов, причём и в трубке и в реале – рядом с собой.

Обернулась и увидела серебристую тачку, пассажирская дверь открылась, из неё выглянула русая голова Ильи:

– Крошкина, прыгай! – я качнула головой. – Прыгай, говорю! Тут останавливаться нельзя! Я закон из-за тебя нарушаю!

Не то, чтобы я исполнительно всегда чтила закон, но, повинуясь странному порыву, я все же перелезла через ограждение и спустя несколько секунд уже сидела в тачке Першина.

– Умница, – довольно улыбнулся он, вдарив по газам.

– Отвези меня тогда домой, – попросила я и назвала адрес. – А пока едем, говори, что хотел.

– У меня к тебе предложение, – произнес Илья, сворачивая на светофоре. – Я знаю о твоей проблеме. И могу помочь тебе ее решить.

Серьезно? Разве такие, как он, могут говорить правду? Они же все время всем в уши льют. И, разумеется, просто так ничего не делают.