Я хмыкнул. Слухи, конечно, у нас разносятся быстро, но чтоб настолько…

– Про купца-то откуда знаете?

– Видел случайно, как ты из его лавки выходил, – пояснил Мартын. – Про твою службу слышал, а сейчас зеленщик рассказал, будто бы племяш Золотова в канале утоп. Я, конечно, не агент, – он произнес это слово с ударением на «а». – Но сложить одно с другим сумею. Помнишь, как тебя с рогаткой вычислил?

– Вы мне до самой смерти напоминать об этом будете? – фыркнул я.

– А мне, старику, одни воспоминания и остались, – развел руками Мартын. – Как кофе?

– Отличный, – похвалил я.

– Это хорошо. А то привезли мешок из Голландии, хвастались, будто самый что ни на есть замечательный, только я ведь был в тех краях. Не растет там кофе. Вот и решил проверить. Стало быть, можно брать.

Я усмехнулся.

– Ладно, будем считать, что кофе проверить я вам помог. Теперь за вами очередь.

Мартын издал звук, который – будь он раз в десять тише – можно было бы окрестить хмыканием.

– А палец тебе, как и раньше, в рот не клади. Хорошо, Ефимка, то есть, прости старика, Ефим Родионович, с чем пожаловал?

Взгляд у Мартына стал внимательный, с прищуром, будто что-то внутри меня высматривал. Почему-то в детстве мне всегда казалось, что такой взгляд только у пиратов может быть, чтобы добычу в чужих трюмах видеть. Однако, поступив на службу, я быстро убедился, что таким хищным прищуром каждый второй чиновник похвастаться может.

– Скажите, Мартын, вы племянника Золотова – Андрея – хорошо знали?

– Да как тебе сказать? – Мартын задумчиво огладил реденькую бороденку. – Бывал у меня регулярно, но общаться мы почти не общались. Здоровался он всегда вежливо. Вот «до свидания» забывал говорить. Кушать редко заказывал. Цены, мол, у меня кусаются. А сам пятьдесят рублей за раз в карты спустить мог. Нет, не скажу, что он мне нравился. Вот сестренка у него – умница, а он – нет.

– Сестренка? Вы говорите о Маргарите Викторовне?

– А других вроде и не было.

– Ага, – я задумчиво потер подбородок. – Ну, в отношении нее наши взгляды совпадают. Кстати, она говорит, будто бы вы ей легенду про Петровскую арку рассказывали.

– Я рассказывал? – переспросил Мартын. – Хотя постой-постой. Было такое дело. Она же тут вместе с братом бывала, смотрела, чтобы не заигрывался особо, но сама-то не играла. Чего ей за чашкой чаю скучать одной? Вот по случаю и травил ей всякие байки. Про русалок, про чудеса морские, про маяк этот петровский. Наверное, раза два или три про него пересказывал, ну так это ей-то, барышне, интереснее, небось, чем про девок морских.

Отхлебнув из чашки – уж не знаю, откуда он на самом деле, но в тех краях действительно знали толк в хорошем кофе, – я продолжил:

– Значит, рассказывали Маргарите Викторовне. А ее брат мог слышать ваш рассказ?

– Так он рядом сидел, – неспешно ответствовал Мартын. – А слушал или мимо ушей пропускал, этого тебе сказать не могу.

– По всему выходит, что слушал, – сказал я. – Что ж, с этим ясно. Значит, говорите, Маргарита Викторовна за братом постоянно приглядывала?

– Получается, так. По крайней мере, последнее время – точно. Он ведь тут, помнится, как-то в дым проигрался. На тридцать тысяч в долг.

– Вот те раз! – удивленно протянул я. – Было с чего канал прыгать.

– Да нет, с того раза не было. Тут такое дело, шулер у меня завелся, – Мартын произнес это так, словно речь шла о тараканах. – И давай внаглую гостей раздевать. А у меня так дела не делаются. Он сыграл да сбежал, а у меня клуб, репутация. В общем, попросили его вон через черный ход.

– Не убили? – без особого интереса спросил я.

– Да нет, что ты. Так, ребра малость посчитали.