И почему, когда люди слышат, что тебе нравится девушка, они начинают вести себя как хайваны17?

– Эти свои романтические движения оставь, да, ты же бродяга, а не ПЗР.

– Я не романтик, а мечтатель.

Он начал смеяться на весь зал. Тренер тихо сзади подошёл и дал ему хорошего чапалаха18. Это такой традиционный способ донести свою мысль, только без слов.

– Ты чё сачкуешь, Замид, а ну лёг и сто раз отжался. Ты тоже, Даниял. Совсем границы потеряли. – Тренер, как всегда, «справедливо» разрулил ситуацию.

– Тренер, а меня-то за что?

– За то, что ты есть, а ну быстро отжался.

Наш тренер ещё в лихие нулевые наводил шороху, поэтому с ним лучше было не шутить.

– Уцы, а кто эта девушка, в которую ты влюбился?

– Лейла из 10 а класса.

– Ахтишка?

– Что Ахтишка? – сказал я.

– У нее кликуха такая. Мой кент с ней общался, говорит, был даже у неё дома.

Как же меня раздражают такие разговоры, когда ты что-то слышал, но понятия не имеешь, что на самом деле было.

– И кто это твой кент, с которым она общалась?

– Валид.

– Серьёзно? Валид Хвастун? Он же балабол.

Валид Хвастун, или как его иногда называли, Трепач. Тот ещё фрукт, он мог нафантазировать такую историю, что многие действительно ему верили. Помню, однажды я дал ему подсечку – трепал всем, что я у него в шестёрках. Он сказал, что не оставит это так и меня ждёт расплата, но с тех пор прошло полтора года, а так ничего и не произошло.

– Он же трепач, Замид, он всей школе говорил, что является КМС, кандидатом в мастера спорта, а когда Амиль с голодной улицы ему предъявил, что он балабол и что у него нет этой корочки, а если есть пусть покажет, то он просто сглотнул и ушёл, ничего не сказав. Этот умник даже сказал, что поцеловал в щеку какую-то известную актрису, когда был в Москве.

– Уцы, я тоже это слышал, но насчёт Амиля, он сказал, когда они пересеклись один на один, то Валид пару раз леща ему дал.

– И поэтому Валид сейчас на глаза Амилю не хочет попадаться, он же знает, что ему будет за его болтливый язык. И вообще Лейла девушка-игнорщица, многие пытались с ней познакомиться, но так и не смогли, она всех отшила.

Тренер всё это время наблюдал, но взглядом он нас не тиранил, мы делали вид, что отжимаемся. Когда кое-как отжались сто раз, то мы подошли к тренеру и сказали, что уже всё, он посмотрел на нас хладнокровным взглядом и сказал:

– Уже всё?

После этого вопроса я понял, что нас ждёт тренерская взбучка.

– Да, – ответили мы тихим шёпотом с Замидом.

Нашего тренера звали Алдан Гаффарович по прозвищу Шкаф. Но мы его просто называли тренер. Широкоплечий, ростом метр 90, с большими руками-молотами, он имел большой опыт в боевых искусствах, всевозможные награды. Его многие ненавидели, но и уважали все.

Он громко хлопнул руками два раза, это означало, что все должны встать в строй.

Наш большой спортзал располагался в четырёхэтажном здании, на каждом этаже разные секции – футбола, баскетбола, боевого самбо, борьбы, плавания и волейбола. Кроме баскетбола и волейбола, я ходил на все секции, в разные дни, конечно. Я обожал спортивную жизнь. Спортзал был коммерческим образовательным детищем нашего директора филиала. Немногие могли таким похвастаться.

Когда мне было годиков шесть, прабабушка рассказывала, что Дагестан был областью, а не филиалом, и у нас были даже национальность и какая-то своя культура.

– Кто мне скажет, для чего мы тренируемся?

Тренер решил поделиться с нами философскими наставлениями, он обожал так делать.

– Чтобы мы были сильными, – крикнул пацан из дальнего ряда.

– А ещё?

– Давать сдачи, – снова ответил тот самый пацан из ряда.