Тамара задрожала от страха.

Паренёк засмеялся.

– Поверила, что ли? Да не убиваем мы. Так… Потреплем маленько. Не ссы… У нас тут советская власть в миниатюре. Всё принадлежит народу. Деньги-то есть?

Тамара помотала головой.

– Денег нет, а жрать охота. Как всегда. Ну что, вообще с собой ничего?

Тамара вспомнила о кольце, вытащила его из кармана, на ладони протянула парню.

– Ух ты, – воскликнул он. – И что, не украла?

– Нет! Моё оно, личное. Забирай.

Паренёк сунул кольцо в карман, взял Тамару за руку и повёл в другую от гаражей сторону.

– Мы тут устроились хорошо. Подвал бывшего заводского помещения тёплый даже зимой. Стекольщики о нас знают. Не выгоняют. Иногда нам от них перепадает еда. Лично я на проходной мету с понедельника по среду. Другие работают в городе. Если не придёшь домой до комендантского часа – штраф. Я беспокоюсь, моя душа должна восполняться чем-то приятным, поэтому штраф.

Тебе нужны часы. Работать пойдёшь завтра с Ингой. Она моет полы в больнице, где душевнобольные лежат. Как раз её сменщица решила вернуться к родителям. Инга сама не справляется. А ей сказали, что если не приведёт ещё кого-то, то уволят и возьмут взрослых. А там платят хорошо. Да и психи – народ забавный.

По воскресеньям у нас молитва. Я на свалке нашёл иконы. У нас есть свой поп – лысый Колька. У него деда и отца забрали во время службы в церкви три года назад. Он один остался. Примкнул к нам. Он молится, мы за ним повторяем. Тебе придётся выучить молитвы.

– Я их знаю, – произнесла Тамара.

– Ну и славно. Часы я тебе принесу завтра. Пока придержу твоё кольцо. Заработаешь, выкупишь его у меня. Со старшими не спорить. Если невмоготу, споры решаю я. Суд один раз в неделю по пятницам. Те, кто умеет писать, пишут заранее о проблеме. Их дела рассматриваю вначале, потом голосовые просьбы решаю.

Суббота – выходной. Помимо попа у нас есть раввин Абрам. По его просьбе по субботам мы спим или просто беседуем. Ничего не делаем, гуляем. Еду не готовим, если в пятницу дежурные не постарались.

Нас 12 человек. Неделю ты поживёшь с нами. Потом сход решит, оставлять тебя или нет.

Ты должна понравиться. Мне ты уже по душе. Перед другими уж постарайся. У каждого своя работа. Никогда не обесценивай чужой труд и не смейся над другими. Олька у нас, например, в госпитале моет горшки после тяжелобольных. Никто ей и слова не говорит. Эту работу тоже кто-то должен делать. И вот, забыл спросить, тебе сколько лет?

– Одиннадцать, – промямлила Тамара, сама не понимая, зачем прибавила два года.

Но оказалось, что не зря.

– О, хорошо, а то на вид больно мала. Мы малявок не берём, они плачут ночами, мамку зовут, работают плохо.

Спуск в подвал был крутым. Несколько раз Тамара чуть не сорвалась вниз.

– За верёвки хватайся, – говорил ей паренёк.

Внизу было довольно большое помещение. В отличие от погреба у Тамары дома в подвале не воняло сыростью.

На полу лежали ковры с длинным ворсом. Вдоль стен стояли кровати. Пахло пирожками и чем-то очень сладким.

Несколько ребят подскочили к белобрысому, поздоровались и уставились на Тамару.

– Ну а теперь, – сказал паренёк, обращаясь к Тамаре, – скажи своё имя.

– Тамара Афанасьевна Макарова.

– Добро, а я тут главный. Савелий Михеевич Морозов.

Из ребят тут не все. Но вот наш поп Колька, вот раввин Абрам, это Ленка, она работает на погрузке стекла. Самая сильная из нас – Ленка. У неё кулак как три моих. В случае разборок она наш предводитель. Это Гуля. Она нянька в яслях. Это Мишка. Он из заводской столовой забирает отходы и относит их в псарню.

Остальных пока нет.

Спать будешь на моей кровати. Завтра организуем тебе место, а пока можно отдохнуть. До ужина два часа.