– В темпе… Наверху никого нет…

Старший лейтенант Вадимиров поблагодарил Семарглова только кивком и ни на секунду не задержался. Оба разведчика последовали за ним. Плечо одного было окровавлено, но по рваному рукаву Семарглов сразу определил, что это только касательная рана, почти царапина, прикрытая под одеждой стандартным медицинским перевязочным пакетом…

Арьергард поднимался под наблюдением майора Солоухина и не видел того, что видел майор. А майор определил, что душманы обоих подходящих отрядов или хорошо знают местность, или имеют отличных проводников из местного населения. Первый отряд, выславший небольшую группу в преследование старшего лейтенанта Вадимирова, сам тем временем срезал путь по не нанесенным на карту тропам и дважды попадал в поле зрения майора, когда пересекал продольные хребту расселины. И второй отряд первому уступать не пожелал. Хотя старший лейтенант Семарглов и дал ему два часа на выход из ущелья и даже выставил со своими саперами мину на их предполагаемом пути, тоже уже вышел в ущелье, и совсем не с той тропы. И теперь, заметив спецназовцев, услышав перестрелку, сам намеревается срезать путь и нагнать противника.

Положение становилось уже угрожающим. Привести за собой на вертолетную площадку «хвост» из трехсот человек майор не мог. Под обстрелом совершать посадку в вертолеты не слишком удобно. Это грозит не только большими потерями в живой силе, это грозит еще и возможностью потери вертолетов. Выход только один – отрываться в темповом марше, надеясь на хорошую физическую подготовку личного состава. Душманы, как правило, такой подготовкой не обладают. Хотя они обладают другим замечательным для воина качеством – упорством и умением победить характером свои физические недостатки. Правда, обычно этого бывает мало, но раз на раз не приходится, и в определенной обстановке случиться может всякое.

Арьергард догнал командира и последних из вынужденно растянувшейся цепочки тяжело поднимающихся спецназовцев.

– Молодцы, хорошо сработали…

– Вы видели, товарищ майор? – старший лейтенант Семарглов хотел проявить восторг, довольный собственными действиями.

Но майор в речи был более сдержан:

– Почти все видел… Василий Иванович, тебя в рапорте отдельно отмечу, попрошу к награде представить. Грамотно действовал… А теперь ноги в руки… Темп повышаем до предела и выше…

И, не дожидаясь вопросов, которые заставили бы его еще раз похвалить Семарглова, как тому хотелось, заспешил вперед, чтобы нагнать капитана Топоркова.

На маршруте, выбранном капитаном, из-за сложности рельефа местности совершенно не видно было преследователей. Но Солоухину, однажды увидев, уже и не надо было наблюдать их неотрывно. Он предположил самый критический для себя вариант, при котором душманы знают тропы, которые идут по прямой линии, чего в природе, тем более в необузданной горной природе, не бывает. Но и в этом варианте спецназовцы успевают к вертолетной площадке чуть раньше, чем душманы. Разве что отряд, замеченный старшим лейтенантом Семаргловым, мог прийти к конечной точке одновременно с ними. В этом случае майор предпочитал полагаться на природу, на ее неверный нрав. Даже карта показывала, что рельеф для прохождения чрезвычайно сложный. И не верилось, что кто-то сумеет преодолеть его быстрее, чем позволяет способность людей отлично тренированных и идущих уже знакомым путем, не обещающим дополнительных трудностей.

– Может, рискнем и тоже тропу срежем? – предложил капитан Топорков, уже введенный майором в курс дела. – Минут двадцать сможем сэкономить…

– А можем сорок минут потерять… – высказал свое несогласие Солоухин.