– Это официантке.

Валентайн бросил купюры на стойку и уже повернулся, когда бармен окликнул его:

– Какой еще официантке?

– С блестящими ягодицами, – улыбнулся Блэк.

– Нет, ты не понял, у меня здесь нет официанток. Это нормальный паб, а не какая-нибудь забегаловка. Хочешь заказать – подойди и закажи!

Бармен припечатал последнюю фразу ударом кулака по стойке.

– Тогда кто приносил джин? Кто мелькал и сверкал тут перед глазами?

– Джин? Джин у меня заказывала только одна дамочка. Отдай деньги ей.

– Дамочка? – Блэк понимал все меньше и меньше.

– Да. Дамочка за твоей спиной.

Чувствуя, что зрелище ему не понравится, Валентайн обернулся и увидел «мымру». Она улыбнулась и поманила Блэка пальцем. Сам не понимая, почему он это делает, Валентайн позволил женщине подхватить себя под руку и вернуть за тот же самый столик.

– Я же просила тебя подождать, – с укором сказала она.

Блэк продолжал мять купюры, а мымра закурила, вновь пуская дым ему в лицо. Правда, теперь это волновало Валентайна в меньшей степени.

Мымра преобразилась. От несуразной прически не осталось и следа – теперь волосы были аккуратно собраны в небольшой хвостик. Яркая косметика исчезла, а полупрозрачную блузку прикрывал симпатичный жакет.

Блэк уронил деньги под стол и нагнулся, чтобы их поднять. Быстрого взгляда, брошенного на ноги бывшей мымре, хватило – короткие шортики были на месте.

– Слушай, давай ты постараешься сосредоточиться на том, что я говорю? Понимаю, это трудно, но все-таки возможно. А разглядываниями под столом мы займемся как-нибудь позже.

Валентайн неожиданно смутился. Фраза про разглядывания выглядела весьма многообещающей. Она будила фантазию, и сосредоточиться на чужих словах стало еще трудней.

– Прости, – сказал он, пряча глаза.

Короткое «прости» вызвало поток воспоминаний, который раскрутился ровно до того момента, когда Блэк услышал эту фразу от Софии. Этого хватило, чтобы Валентайн понял – грусть ушла. Остались только облегчение и ощущение свободы.

– Все нормально, – мымра накрыла ладонью его руку.

Произошло очередное «превращение», и перед Блэком внезапно оказалась «лучшая подруга». Кроткая девочка с понимающим взглядом, которая всегда готова выслушать и помочь добрым советом. Ей совершенно безразличны чужие тайны, но она, как никто другой, умеет их хранить.

– Как ты это делаешь? – заинтересовался Валентайн. – Меняешь образы, как одежду.

– Это делаешь ты. Сосредоточься на том, что я говорю.

Она потушила сигарету и заглянула, как показалось, в самое сердце Блэка.

– На тебе тень Мистер Пинки.

– Что за мистер Пинки? Какой-нибудь певец вроде Элтона Джона?

– Хуже, – отмахнулась «не-мымра». – Если бы все было так просто, то я бы не искала тебя.

– А ты искала?

– Да. Тебя трудно обнаружить, но я уверена, что мистер Пинки уже где-то рядом.

– И что ему от меня нужно?

Собеседница поморщилась. Какое-то время на ее лице отражалась внутренняя борьба между правдой и ложью.

– Ты – необычный человек, – сказала она медленно. – Тебе повезло и не повезло одновременно, ведь иначе мистер Пинки не обратил бы на тебя внимания.

Блэк перегнулся через стол к «не-мымре» и понял, что от нее приятно пахнет какой-то нездешней свежестью.

– Слушай, давай оставим все эти хождения по кругу. Голова скоро свернется. Говори прямо – что ему надо? У меня не так много денег, а все мои вещи – дешевы, как жизнь во времена рабства. Я готов их попросту отдать, если твоему мистеру Пинки они требуются.

– Он – не мой. И если бы можно было просто отдать ему что-нибудь, все было бы куда проще.

Блэк почувствовал, что вечер перестал ему нравиться окончательно. Он потерял изящность и внутреннюю логику, превратившись в симпатичный, но совершенно непонятный сюр, воплощенный в сидящей напротив женщине.