Григорий Богослов в своём «Слове об идолах» писал: «О в реку богыну нарицает и зверь, живущ в ней, яко бога нарицая требу творити». Возможно, под этим «водным зверем», полагает акад. Б. А. Рыбаков, подразумевалась огромная ящерица, водившаяся в Восточной Европе вплоть до XVI в., когда их видел в немалом количестве С. Герберштейн во время своего путешествия по Московии. (Рыбаков Б. А. Язычество древних славян.., – С. 11 – 14). Это не тот ли змей, который по одной былинной версии ужалил вещего князя Олега под Новгородом: «Друзии его сказают, яко идущю ему за море и уклюну змия в ногу и с того умре; его могила в Ладози». (Новгородская 1 Летопись, с. 100).
По сведениям иностранного дипломата Адама Олеария (сер. XVII в.), под Новгородом имелось древнее языческое культовое капище в честь какого-то водного существа, внешне похожего на крокодила. Академик Б. А. Рыбаков подтверждает: отголоски архаического культа ящера сохранились там и в более позднее время, где общеплеменному святилищу богу Перуну(созданному воеводой Добрыней в 983 году) предшествовало такое же важное по общественной значимости более раннее культовое место по умилостивлению (задабриванию) «какого-то коркодила», а точнее – Бога-Крокодила. И вообще все болотные капища Севера России и Прибалтики, как показывают археологические раскопки, являлись у древних славян ритуальными местами почитания подводного божества Ящера, жертвы которому топили в водах окружающих эти святилища многочисленных и обширных болот. (Рыбаков Б. А. Язычество Древней Руси. – М., 1987. – С. 155). После отказа от языческой веры по настоянию принявшего христианское православие вел. князя Киевского и Новгородского Владимира Святославича, на разрушенном капище выстроили церковь Св. Николая. Скорее всего, такова же предыстория и многих других православных храмов, заменивших традиционные «намоленные» языческие святые места на севере Руси.
В «дославянские» времена культ водного крокодила в северной аридной зоне был более обширен географически. В космологических шаманских представлениях угорских и самодийских племен Нижний мир, как мы скажем далее, всегда изображался в виде ящера с волчьим ухом и разинутой пастью, поскольку считалось, что это страшное обликом чудовище глотает вечером заходящее Солнце, а утром выпускает его. (Рыбаков Б. А. Язычество Древней Руси.., – С. 63 – 65). Постоянен этот образ и в декоративно-прикладном искусстве славян VI – VII вв., но нигде он так не устойчив, как в Новгородской земле и в Сибири. К примеру, все ручки деревянных ковшей, как мы говорили выше, представляли в ранних вариантах тщательно обработанные скульптурные изображения крокодилообразного существа. (Колчин Б. А. Новгородские древности. Резное дерево. – САИ: Е 1—55. – М., 1971. – С. 35 – 36). Автор называет их «мордами драконов», но у них нет обязательных для такого мифологического образа ни крыльев, ни костяного гребня на спине. Так что это существо всё же олицетворяет реальное животное типа крокодила или большой рыбы.
Это водное чудовище явно боялись. Не случайно их скульптурные оскалившиеся головы венчали носовые части плавучих судов, как знак почитания таинственного божественного жителя водных глубин. Такие же фигуры устанавливали на кочах (больших лодках) северорусские поморы и русские казаки-землепроходцы во время передвижения по сибирским рекам. Но там, судя по зарисовкам картографа Семена Ремезова (XVII столетие), чудовищными водными животными считались не только драконоподобные существа, но и некие остроклювые птицы, лошади и некие «хоботные» животные типа мамонтов или носорогов. Трупы их, вытаиваемые из вечной мерзлоты, иногда плывут во время половодий и сегодня по течению рек к Северному Ледовитому океану, словно живые, создавая реальность их обитания и в наши дни.