— В смысле, с чего?! — восклицает ошарашенно. — Ты сама уходила от меня, сказав, что к любимому. А потом ты в квартире моего отца, и он называет тебя красавицей.

— Да соврала я! Нет у меня никого и ничего ни с кем! Тем более с твоим отцом! А с Алимом я давно знакома. Очень давно! Поэтому он меня так называет. Когда мама меня забрала от отца, то у меня как раз переходный возраст начался. Прыщи, сверстники задирали, самооценка упала, и дядя Алим всегда мне её поднимал своими «красавица», «прелесть», «милашка», «моя маленькая Белль». Он меня всегда так называл. И нет здесь никакого подтекста. Это то же самое, что назвать меня по имени для него. И он, и я к этому привыкли.

— То есть… между вами ничего нет? — доходит до него.

— Да! Я знакома с Мириам и была с ней знакома ещё до их брака с твоим отцом. Она даже со мной занималась по учёбе, когда я отставала. Да я даже никогда не мыслила о том, чтобы закрутить роман с… Алимом, — передёргиваюсь. — Ты всё это время на меня из-за своих предположений злился? А спросить было нельзя? Я бы тебе сразу сказала!

— Я сделал выводы на фоне увиденного и услышанного. А что насчёт того, что он тебя пристроил на работу? Здесь всё тоже не очень чисто.

— Ну да. Как говорят русские, «по блату». И мне ни капли не стыдно за это, — пожимаю плечами. — Но он просто мне помог, потому что знает, что без опыта меня не возьмут никуда. А тем более здесь, в России. Дядя Алим всегда добрый был, и, думаю, для тебя не должно быть сюрпризом, что он мне по доброте душевной помог.

— Ты мне не врёшь? — прищуривается.

— А смысл мне врать? От того, поверишь ты мне или нет, ничего не изменится. Мы всё равно пойдём сейчас на кухню есть, а потом через пару часов пойдём на работу. Поэтому! Тебе решать, верить мне или нет. И это скорее для тебя, а не для меня.

— Я дурак? — спрашивает и поджимает губы.

— Ну… не я это сказала, — с хохотом произношу и прохожу мимо него. Сажусь на стул и открываю коробку с пиццей. — Долго стоять будешь? Сам же твердил, что холодную не любишь.

— У тебя нет планов внедриться в дело моего отца, а потом подставить нас?

— Это ещё что за бред? — спрашиваю с набитым ртом. — Я вообще планирую набраться опыта в деле Алима, а потом, лет через пять-десять, открыть своё дело. На чужих работать я не хочу. Поэтому либо на Алима, либо на себя.

— Даже не знаю, верить тебе или нет.

— И опять же повторяюсь. Я говорю правду, и смысла мне лгать нет. Ни вреда, ни пользы это мне не принесёт. Я в своей жизни столько перенесла, что даже если ты меня решишь уволить — я выкарабкаюсь. Я себя знаю. Но вот тебе будет без меня скучно. Некого будет доставать на работе. Будить по ночам есть пиццу. А ещё ни одна уважающая себя девушка не будет терпеть твои барские замашки и детские планы мести. Я тебе отвечаю! Я такая одна! Цени меня! И прекрати издеваться. Я правда порой хочу тебя степлером убить, — признаюсь с улыбкой на губах.

11. Глава 10

Марк

— Вставай! — нагло дёргает меня за руку и трясёт так, словно землетрясение началось по шкале Рихтера примерно семь баллов. — Ну, давайте, вставайте, Марк Алимович. На том свете отоспитесь, — явно издевается чертовка, продолжая меня мучить. — Подъём! Утро! Спать ночью надо было!

— Сколько времени? — сонно бурчу, накрывая голову одеялом, которое мне выделила временная хозяйка служебной квартиры. — Мы только легли. Чего ты издеваешься? Будь человеком, Аурора! — призываю её к порядку.

— Мы час как легли, — отчитывается с каким-то укором. — Да-да! Очень мало мы поспали этой ночью и прошлой, господин генеральный директор. И всё было бы прекрасно, если бы мой босс не решил приехать ночью пиццу поесть. Мы бы с вами выспались! Но облом!