– Жозефина, дорогая, выглядишь чудесно! – воскликнул Горан по-английски и в доказательство трижды меня расцеловал.

– Спасибо, – смутилась я. – А вы куда?

– В клуб, – ответил Гоша. Он работает в клубе «22.20» и живет рядом, в одном доме с Борей, этажом выше. – Поджемим после концерта, потом папа у меня ночевать останется, а Илюху мы домой завезем.

– Илюха, кстати, вас уже полчаса тут ждет, – пробасил подросток из угла.

– Тебе предстоит ехать на заднем сиденье мустанга с двумя гитарами, – напомнил Гоша. – Так что особенно не спеши и готовься: следующие полчаса мы будем вас туда засовывать.

– О, мустанг починили! – обрадовалась я.

– Ну да, мы же на нем вчера и приехали. Отличных мастеров Риббентроп нашел.

– О боже, теперь они будут говорить о машинах, – закатил глаза Илюха.

– Дорогой, кажется, тебе не хватает кислорода, – миролюбиво сказал Горан. – Пойдем подышим прекрасным майским воздухом!

Илюха с Гораном и гитарами отбыли дышать дождями и туманами, а сестра Антонина пришла провожать Гошу. Я сбежала на кухню, преследуемая попугаем.

На кухне две женщины мыли посуду. Я их обеих знаю плохо, зато с лучшей стороны. Они работают в детском центре «Бурато», куда ходит Антонинин сын Кузя, а место это хорошее. Высокая женщина постарше – Марина Игоревна, директор и главный режиссер «Бурато», миниатюрная и помоложе – Лена, администратор.

– Добрый вечер! – сердечно кивнула мне Марина Игоревна.

– Извините, – вскочила Лена. – Мне пора. Я засиделась, а ехать еще, муж и так будет расстроен.

И сунула мне до блеска отмытую чашку.

Про Лениного мужа мне известно одно: это он когда-то выгнал попугая Исаича из дома. Больше, в общем, и знать не обязательно. А сама Лена вроде ничего, симпатичная, похожая на мультяшного ежика, только людей боится и себя стесняется.

– Леночка, а давай я тебя отвезу! – предложила Марина Игоревна голосом доброй учительницы. – Я на машине, спешить мне некуда.

– Что вы, спасибо, – лепетала Лена. – Зачем вам в Балашиху. Вам или кому-либо еще…

– Я на «Щелковской» живу, – возразила Марина Игоревна. – Это рядом. Поехали!

Вернулась Антонина, предложила гостьям, только что вымывшим чашки, чаю.

– Спасибо, – улыбнулась Марина Игоревна. – Мы с Леной домой. А вам я чайник поставила. Масло так и не нашлось. Насчет картины… посмотрите?

– Конечно, обязательно посмотрим, прямо сегодня! – горячо пообещала Антонина что-то непонятное и ушла в прихожую на очередные проводы.

Я махнула «до свидания» женщинам из «Бурато» и осталась в кухне. Чаю заварю пока, а лучше кофе.

– Ох, извини, – сказала сестра через пять минут. – Я правда думала, буду одна. Но Илюха приехал за гитарой, а Гоша с Гораном очень долго собирались, и тут еще Марина Игоревна с Леной принесли попугаю корм, потому что Лена стесняется ходить сюда в одиночку и без повода. Странно, что мама с Леонидычем и детьми не нагрянули сегодня…

– Да ладно тебе, – я налила Антонине кофе. – В Нехорошей квартире всегда толпа.

– Сор-рок р-разбойников! – подтвердил попугай.

– Это да, – улыбнулась сестра. – Ты, кстати, масло не видела?

– Масло?

– Угу, сливочное. Я попросила Илюху купить его по дороге, собиралась печь песочное печенье. Он утверждает, что принес две пачки и мне отдал. Мы их всей компанией искали и не нашли. Чай пили в итоге с конфетами «Мишка косолапый», оставшимися, похоже, от художника Шишкина.

Художник Шишкин – хозяин Нехорошей квартиры. Точнее, бывший хозяин, он уже умер. Это не тот Шишкин, который написал картину с мишками, а другой, но тоже хороший. Раньше он жил в этой квартире с некой любимой женщиной. Она была его неофициальной женой, к ней он ушел от официальной, из-за чего с ним разругался взрослый сын. Шишкин умер, сын тоже умер, дама сердца исчезла, а Антонина сняла пустующую Нехорошую квартиру у родственников художника, своих добрых друзей. Потом чудесным образом выяснилось, что высокая Марина Игоревна из «Бурато» – это и есть та самая таинственная возлюбленная художника Шишкина. Теперь Антонина с Мариной дружит, и оставшиеся родственники художника тоже. Нехорошая квартира отлично сводит людей.