Единодушный протест рабочих и солдат Петрограда показал и Временному правительству, я всем народам мира, что никогда революционная демократия России не примирится с возвращением к задачам и приемам царистской внешней политики и что ее делом остается и будет оставаться непреклонная борьба за международный мир… Вызванное этим протестом новое разъяснение правительства кладет конец возможности толкования ноты 18 апреля в духе, противном интересам и требованиям революционной демократии. И тот факт, что сделан первый шаг для постановки на международное обсуждение вопроса об отказе от насильственных захватов, должен быть признан крупным завоеванием демократии».

Эта резолюция, против которой выступали на собрании Каменев и Коллонтай от имени Центрального Комитета большевистской партии, была принята большинством двух тысяч голосов против тринадцати.

В момент голосования этой резолюции пришло известие о кровавом столкновении на Невском проспекте между двумя группами манифестантов. Дан и Скобелев, бывшие на месте происшествия в качестве делегатов Исполнительного Комитета, сообщили собранию о внезапно раздавшихся выстрелах и о пролитой крови. Тогда собрание по их предложению единогласно приняло следующее постановление:

«1) Предложить всем гражданам воздержаться в течение двух дней от устройства каких бы то ни было демонстраций на улицах и площадях.

2) Заклеймить всякий призыв к устройству вооруженных демонстраций как измену делу революции и свободы.

3) Предложить всем членам Совета немедленно устраивать на фабриках, заводах и казармах собрания, на которых проводить принятые решения».

Постановления о ликвидации конфликта и о запрещении манифестаций с быстротой молнии распространились в столице, и внезапно, как по волшебному мановению, манифестации прекратились и воцарилось полное спокойствие. Вся без исключения печать отмечала на другой день изумительную дисциплинированность масс, их готовность даже в разгар страстей следовать за руководящими органами советской демократии. Из конфликта с правительством Совет вышел с возросшим престижем силы.

Так закончился кризис, который имел глубокое влияние на последующий ход революции. Хотя большевики в апрельских событиях не играли сколько-нибудь значительной роли, но этот кризис показал им, с какой легкостью рабочие и солдатские массы могут быть двинуты на улицу, как глубоко внедрено в массах чувство недоверия к буржуазии и с каким ослеплением правые буржуазные круги способны готовить почву для гражданской войны.

Но прежде всего апрельские события показали непрочность связи между правительством и Советом и, обусловив кризис первого Временного правительства, привели к созданию коалиционной власти.

Во время апрельских манифестаций главная задача власти, задача восстановления порядка, была выполнена не Временным правительством, а Советом. И Совет смог выполнить эту задачу только благодаря принятым им чрезвычайным мерам, взяв в свои руки некоторые функции исполнительной власти.

В дни кризиса, когда энергичные выступления Исполнительного Комитета ставили преграду развитию уличных столкновений и их превращению в гражданскую войну, это вмешательство Совета в функции исполнительной власти не только не вызывало критики, но было встречено с удовлетворением общественным мнением страны и самим Временным правительством. Но как только конфликт был ликвидирован, вопрос об укреплении власти стал перед общественным мнением с большей, чем когда бы то ни было раньше, остротой.

Еще до апрельских дней общественное мнение с тревогой следило за множившимися случаями эксцессов и анархических выступлений, которые давали себя знать в огромной, взбудораженной революцией стране. Во всех таких случаях, – был ли это захват анархистами какой-либо типографии, или неповиновение приказу со стороны той или другой воинской части, или решение какого-нибудь уездного комитета объявить себя самостоятельной революционной властью, – правительство пользовалось посредничеством Совета, чтобы моральным давлением авторитетной демократической организации восстановлять порядок. Но если до апрельских дней общественное мнение более или менее спокойно мирилось с таким положением, видя в действиях правительства нежелание прибегать к мерам принуждения без особой на то необходимости, то теперь, после наглядного обнаружения в дни кризиса бессилия власти, каждое проявление анархии вызывало особенно тревожную реакцию. Создание авторитетного правительства стало требованием всех политических течений.