А через несколько минут он вернулся и мы вместе вычерпывали воду, а я плакала от злости, что из-за моего неумения сохранять спокойствие и нормально думать в экстренных ситуациях, свежесделанный ремонт в квартире, вероятнее всего, пострадает, это будет видно после того, как вода высохнет. К тому же соседи снизу слегка затоплены. Он смеялся и говорил, что если я не перестану плакать, то вода так и будет прибывать, и мы никогда не высушим пол.

Он очень лёгкий. Я на его месте закатила бы скандал и обвиняла бы его, если бы он повёл себя так же глупо, как я в этой ситуации.

10 мая 2014

Перед сном посмотрела сериал, поставила на паузу, положила ноутбук под кровать.

Ночью, видимо, кошка прошлась по ноуту, и он заговорил. Я проснулась от женского голоса, говорящего из-под кровати, и начала истошно кричать. Он в ужасе проснулся от всего одновременно: от одной говорящей и одной кричащей женщин. Разобрались, что произошло, продолжили спать.

Зачем мой мозг воспринимает незначительные события как катастрофу? Что с моими нервами? Что заставило меня кричать? Подумала спросонья, что он спрятал любовницу под кроватью, она устала там лежать и заговорила? В принципе, такое тоже не стоит исключать, от него всего можно ожидать.

8 июня 2014

Нам становится тесно вместе.

Мы друг другу мешаем.

У нас разные режимы: он – сова, я – жаворонок. Я люблю всё планировать и следовать плану. Он любит спонтанность и ненавидит любые рамки, в том числе временные. Всегда везде опаздываем, я из-за этого очень нервничаю, а он чувствует себя спокойно. Чуть не опоздали на самолёт. Оскорбился, что мою фамилию объявляли среди опоздавших, а его – нет.

26 июля 2015

Пришли на выставку японской художницы «Яей Кусама: теория бесконечности» в Гараже. Вошли в зал и немного испугались:

– Как ты думаешь, это эффект от алкоголя или пол действительно неровный?

– Я не понимаю.

– Здесь какие-то ухабы, я не понимаю как ходить.

– Давай пойдём медленно.

– Ещё всё в разноцветных разводах и на полу, и на стенах, и на потолке. Они все, эти люди вокруг, видят то же самое, что и мы?

– Кажется, да. Иначе зачем бы они фотографировали и низ, и верх, и во все стороны.

– Действительно, они на каждом шагу делают фотки.

– А мы просто медленно кружим по залу в безуспешных поисках выхода.

– Да, у них у всех на фотках за спиной будут два испуганных лица. Надо найти выход.

Выбрались из зала:

– Давай на лавочке посидим, придём в себя.

– Кажется, у меня галлюцинация началась. Или же в парке продолжение этой психоделической выставки: все деревья красные с белыми мухоморными точками.

– Нет, не галлюцинация. Я тоже это вижу. Не может же у нас быть одна галлюцинация на двоих.

– Хорошо. Мне легче.

– Вот это мы выбрали выставку, чуть с ума не сошли.

– Надо было заранее прочесть об этой выставке, чтобы не пугаться.

– Или идти в нормальном состоянии.

Сидим на лавочке, разговариваем. Понимаю, что перестаю его понимать:

– Твои мысли петляют, одна цепляется за другую, и нет им конца, и переходишь из темы в тему, и я перестаю понимать, и, кажется, что всё это становится одним бессмысленным полотном, и минут через пять ты из этих мыслей свяжешь и бросишь мне свитер.

– Ха-ха-ха. Держи свитер! Пойдём отсюда?

– Пойдём.

Мы очень долго добирались до дома, а потом очень долго ели сладкое.

17 сентября 2015

Снова живем раздельно. Каждый день созваниваемся, часто встречаемся. И мне, и ему нужно много личного пространства. Так лучше. Мне так больше нравится.

1 января 2016

Ближе к вечеру ходили на парный массаж. Он любит массаж и, как всегда, громко стонал от удовольствия. В этот раз таиландки от неловкости дышать перестали. Я долго сдерживалась свой смех в напряжённой тишине, потом засмеялась, таиландки почувствовали облегчение, и начали тихонечко хихикать.