Конечно, Евросоюз как развитый субъект глобальной экономики является выгодополучателем современного мирового финансового порядка, и это, как и в случае США, ограничивает его возможности по сознательному изменению этого порядка. Однако он может рассчитывать с лихвой компенсировать свои потери от его изменения за счет существенного ослабления американских позиций, и эти надежды могут возвращать ему активную творческую позицию.

Объективная необходимость создания качественно новой глобальной финансовой системы никем не оспаривается уже более десяти лет. При этом наиболее насущные изменения были сформулированы еще в ходе кризиса 1997–1999 годов, когда их необходимость была осознана в полной мере. На протяжении последующего времени они всесторонне обсуждались и отшлифовывались не только в принципиальном плане, но и с точки зрения технологической и управленческой осуществимости. Они блокируются исключительно своей несовместимостью с текущими интересами США, но их постоянное выдвижение, в том числе и на высоком уровне, свидетельствует об объективной потребности в них.

Наиболее значимыми среди этих изменений представляются следующие:

Обеспечение прозрачности движения спекулятивных капиталов (в перспективе – и всей деятельности глобальных корпораций с созданием глобального наблюдательного, а затем и регулирующего органа).

Превращение налога на вывод из страны спекулятивного капитала из экстремальной меры в нормальный, признанный мировым сообществом инструмент экономического регулирования, применяемый национальными правительствами при определенных, заранее известных условиях. Не стоит забывать, что в кризисе 1997–1999 годов именно применение подобного налога спасло экономики Чили и Малайзии – с формальной точки зрения наиболее либеральной и наиболее авторитарной из неразвитых экономик того времени при том, что остальные экономики пали жертвами кризиса и прошли через разрушительные девальвации.

Приведение влияния различных стран на политику глобальных финансовых институтов (в первую очередь МВФ и Мирового банка) в соответствие их удельному весу в мировой экономике (что на практике означает прежде всего снижение влияния на их деятельность США и рост влияния Китая).

Обеспечение прозрачности работы МВФ и Мирового банка, других международных финансовых организаций вплоть до открытой публикации и обсуждения их методических материалов (в том числе находящихся на стадии разработки).

Превращение объединения крупнейших мировых экономик (прообразы – «большая восьмерка» и «большая двадцатка») в орган глобального регулирования, что требует выработки процедуры принятия решений, строго обязательных хотя бы для их членов.

Замена неадекватной современным условиям «большой двадцатки» (созданной в 1999 году как объединения должников и кредиторов тогдашнего кризиса и уже поэтому не отражающей современных реалий) объединением крупнейших экономик, отобранных по формальным объективизированным признакам. Так, включение в него всех стран мира, ВВП которых не ниже минимального в нынешней «большой восьмерке» ВВП Канады, означает превращение G8 в G11 за счет принятия в нее Китая, Бразилии и Испании. При целесообразном из-за глобального экономического кризиса снижении порогового уровня ВВП по состоянию на 2009 год вдвое – с 1,3 до 0,65 трлн долл. – G8 превращается в G14 за счет Индии, Австралии, Мексики, Южной Кореи и Нидерландов; еще большее снижение порогового уровня до 0,5 трлн долл. – позволяет говорить о G16 с участием Турции и Индонезии.