– Знаете ли вы, какая это сложная проблема проектировать атомные подводные лодки, – начал он. – Над её решением работают десятки проектно-исследовательских институтов и бюро. Да…

– Стоп! Тихо! – остановил его Новиков. – Слышите, как за бортом булькает, переливаясь по корпусу корабля, вода? Целое море-океан! Так что, друг любезный Селищев, воды вокруг и так достаточно. Останови фонтан! Док, не увиливай! Видишь, твой фокус не удался. Отвечай по существу!

– Ну, вы прямо за глотку меня берёте – бедного, но верного исполнителя заветов знатока души и тела человека, мудрого Гиппократа. Для того, чтобы человек жил, он должен дышать. Эта истина известна не только мудрецам, но и нам – людям смертным, – рассуждал корабельный врач. – Существующая система регенерации воздуха на подводной лодке, с одной стороны, ослабляет удавку удушья, вырабатывает кислород и поглощает углекислый газ. С другой стороны, усаживает наши голые, ничем не прикрытые задницы на тысячи термитных мощнейших мин, которыми являются банки с регенеративными пластинами. Достаточно на эти пластины попасть капле масла, как тут же последует взрыв и пожар. Взрывное горение вещества пластин прожигает металл похлеще любой сварки. Вы все знаете, что по команде «Приготовиться к регенерации воздуха» весь личный состав подводной лодки готовит резиновые перчатки, коврики, специальный инструмент. В специальные гнёзда размещаются установки РДУ, в ячейки которых снаряжаются ряды регенеративных пластин, извлечённых из герметичных банок. Развёртываются и готовятся к немедленному использованию все средства пожаротушения: переносные огнетушители, корабельную пенную систему пожаротушения, водяные шланги, вёдра с водой и так далее. Не дай бог, если любое возгорание доберётся до тысяч банок и патронов регенерации воздуха, загруженным и размещённым по всем углам и шхерам корабля. Так, что «химуля» пиши: система выработки кислорода из морской воды и выброс газов, отторгнутых организмом человека за борт, в новом поколении подводных лодок необходима, я бы сказал, как воздух, если бы о воздухе не шла речь.

– Я пишу! Пишу всё, но, пожалуйста, извольте снять свои «спецухи» и одеть кремовые рубашки. Подходит наша очередь обедать. В непотребном виде старпом в кают-компанию не допустит, – уже на ходу, удаляясь, посоветовал Новиков.

Обедали молча. В выгородке во втором отсеке по правому борту корабля размещался командирский столик на 4 места. За прерванным узким проходом, стол продолжался, за которым были втиснуты ещё десяток откидных кресел. У носовой стенки выгородки, с лючком ведущим в буфет – раздаточную, стоял зиловский холодильник – вот и вся кают-компания. Кормовая зеркальная стенка выгородки, из которой будто произрастал командирский столик, создавала некую иллюзию простора. Сверху на кронштейнах подволока кают-компании были подвешены секции мощных светильников, которые включались, когда помещение использовалось в качестве хирургической операционной.

По левому борту 2 отсека, по типу купейного вагона размещались каюты офицерского состава. Внизу, перекрытые жилой палубой, тесно прижавшись друг к другу при помощи специальной расклинки, в аккумуляторной яме стояли огромные баки аккумуляторной батареи с батарейными автоматами, измерительными приборами и другой электрической начинкой.

Обед был вкусным. Незатейливое меню представляло некоторый выбор калорийных блюд, которые оперативно подавали чистенькие в белых курточках вестовые.

Старший помощник командира проглатывал пищу торопливо, явно «не углубляясь» во вкусовые качества обеда. Далее по суточному плану предстояла отработка экипажем сложных упражнений по управлению подводной лодкой при заклинке рулей, поступлении воды внутрь прочного корпуса через пробоины, пожарах и неблагоприятной радиационной обстановке. Никому не хотелось тонуть, на полном ходу корабля врезаться в грунт дна моря, да и гореть по настоящему особого желания ни у кого не было. Вот и болела голова у капитана 2 ранга Баклашова, как бы получше и качественней подготовить подводников, чтобы это несчастье не произошло с ними фактически.