– А у вас батареи в зале горячие? А то мои совсем теплые…

Крис не обращала никакого внимания на болтовню соседки, мысленно поражаясь, как у такого маленького крохи могут быть столь выразительные глаза небесного цвета.

– Да, тоже тёплые, – натужный голос Андрея, – Звонил в аварийку, должны на этой недели…

Крис потрепала мальчика за щёчки и тот задорно рассмеялся, ухватив её за указательный палец своей маленькой крепкой ручонкой.

– Что тебя рассмешило, персик? – поинтересовалась соседка, то ли Алина, то ли Марина, поглядев на сына. Малыш выпустил Кристинин палец и съёжился в своём большом голубом комбинезоне. С подбородка стекала слюна, которую он тут же размазал кулачками по щекам, – Ути, сладенький, – она поцеловала его несколько раз. И Крис вновь ощутила укол ревности и обиды. Персик вновь постарался развернуться в прежнее положение, но мамаша повернула его лицом к спине Андрея. Они преодолели второй этаж. На третьем, когда, Андрей поставил коляску, они ещё поболтали минуту другую о тёплых батареях. А вернувшись домой Крис почувствовала твёрдую уверенность в желании завести ребёнка, поэтому буквально с порога напрыгнула на мужа, только они успели снять верхнюю одежду и скинуть обувь.

Крис вышла из ванной, просушивая волосы полотенцем. Андрей лежал на кровати в одних семейных трусах и в очках, что-то разглядывая в своём ноутбуке.

– Помнишь, я тебе говорил о центре в Германии? – заговорил он, бросив быстрый взгляд на жену.

– Ага, – нехотя ответила она, присаживаясь на край кровати.

– Вот, глянь, – он развернул ноутбук, так, чтобы Крис могла видеть экран, – Вот куда мы определим Арса.

Крис бросила на мужа недовольный взгляд, но всё равно посмотрела в ноутбук. Название центра «Wissenschaftliches Experimentierzentrum», собственно говорил сам за себя. Несколько фотографий; на первой: двухэтажное белое здание, больше напоминающий отель; на второй: зелёный двор, скамейки, улыбающиеся врачи и пациенты, на третьей: помещение больше напоминающее научную лабораторию в каком-нибудь фантастическом фильме.

Андрей покрутил колёсико мышки. Порция новых фотографий, от которых у Крис по коже побежали мурашки. На белых круглых блюдцах – части человеческих тел и органов, только искусственные, сделанные их какого-то белого материала. Сердце, кисть, ухо, печень, половина лица.

На следующих изображениях; улыбающиеся пациенты, которые поведали, как им здорово помогли врачи этого центра, и что теперь они могут вернуться к прежней жизни. Ещё чуть ниже; лица крупным планом улыбающихся врачей.

– Представляешь они на тридэ-принтере печатают органы, из выращенных клеток пациента. Разве это не чудо?

Крис перевела тревожный взгляд на мужа, чувствуя полнейшее негодование.

– И что ты хочешь этим сказать? Как они могут помочь Сене?

– Они готовы принять его и провести операцию по замене головного мозга, – он отложил ноутбук в сторону.

– Что? – опешила Крис, не веря своим ушам.

– Сначала они возьмут частичку ткани. Мне сказали, что на выращивание головного мозга уйдёт примерно месяц…

– Ты спятил? – грубо оборвала она, – Ты хоть представляешь, что это значит?

Он громко вздохнул, скрестив на своём пивном животе пальцы рук.

– Мы уже это обсуждали, – начал он, недовольный реакцией жены.

– Ты говорил, что его будут лечить, но о пересадке мозга речи не было! Это убийство, Андрей. Ты понимаешь это? Даже если у них получится, где гарантия, что он вообще будет жить?

– Послушай, любой учёный желал бы помочь науке, а как ты знаешь Арс обожал науку.

– Хоть кому-то ещё пересаживали мозг? – Крис встала, обхватив себя руками за плечи.