Когда они перешли на борт по качающимся сходням, Кристина вдруг резко остановилась у входа на крытую нижнюю палубу и развернулась к Матвею с растерянным выражением на лице. Он улыбнулся ей ободряюще, но причину ее тревоги, естественно, понял. Нижняя палуба представляла из себя небольшую уютную комнату, сверкающую затемненными круглыми иллюминаторами и почти сплошь золотым потолком, усыпанным многочисленными неоновыми лампочками. Почти по всему периметру комнаты тянулись мягкие белоснежные кожаные диваны, обложенные алыми подушками, над ними широкой полосой нависали потолочные зеркала, а посередине стоял невысокий стеклянный банкетный столик с фруктами, шампанским и прочими напитками. Верхняя открытая палуба была раза в два больше и оказалась совершенно пуста.

– В чем дело? – стараясь придать голосу искреннее недоумение, поинтересовался Матвей, приобнимая Кристину за талию и направляя ее ко входу на крытую палубу. Она молча помотала головой, ловко выкрутилась из его рук и подошла к бортику. У теплохода зашумел двигатель, он закачался, развернулся и двинулся по каналу, набирая скорость. Ее локоны тут же подхватил ветер.

Минут пять они стояли чуть поодаль друг от друга у бортика и любовались пейзажами. Точнее, ими любовалась Кристина, а Матвей сосредоточил все свое внимание на прекрасной нежной шейке своей очаровательной спутницы, на ее губках и разлетающихся на пронизывающем речном бризе белокурых волосах.

Кристина быстро начала замерзать и потому с трудом могла сосредоточиться на том, что начал рассказывать Матвей о зданиях и мостах, мимо которых они проплывали. Спуститься на крытую нижнюю палубу было бы весьма разумным решением, если бы ее не терзал страх остаться с Матвеем один на один в замкнутом пространстве, которое, казалось, само располагало к сближению и к пошлости. Ей хотелось, безумно хотелось снова отведать его безжалостных поцелуев, но она догадывалась, что на них он не остановится, поэтому ей оставалось только с расстояния любоваться его непринужденностью, обаянием и несомненной мужской привлекательностью и бросать на него короткие смущенные взгляды. Он держался на показательной дистанции, словно желал доказать, что не имеет никаких нечестных намерений в отношении нее. Кристина мучилась сомнениями и вся горела то ли от возбуждения, то ли из-за того, что ветер обветрил ее нежную, не привыкшую к климату северной столицы, кожу. В конце концов, он ведь весь день держал обещание и не пытался на нее наброситься, и вот именно теперь она заставила себя поверить, что ему можно доверять. Очередной порыв ветра пронизал ее холодом насквозь, и у нее уже зуб на зуб не попадал.

– Матвей, – неловко позвала она, смущаясь. – Я ужасно замерзла. Ты… не мог бы одолжить мне свой пиджак? – Кажется, последние слова она проглотила, произнеся их совсем неразборчиво. Молодой человек чуть нахмурился, будто раздумывая над ее просьбой. По его лицу невозможно было понять, что у него на уме.

– Пиджак – нет… – наконец сверкнул он обаятельной провокационной улыбочкой. – Могу предложить тебе разве что себя, если не боишься…

Ну и что было на такое отвечать? Кристина закусила губу, холодея уже не только от ветра, но и от волнения. Матвей по-прежнему держался на расстоянии, не проявлял ни малейшего желания на нее наброситься, не выглядел опасным, как вчера, поэтому, взяв себя в руки, она вымолвила:

– Честно говоря, сейчас я больше боюсь умереть от холода. Я наверняка подхвачу насморк после такой прогулки.

– Ладно… – протянул он мягко и тепло, будто нежно погладил. – Разве могу я отказать девушке в такой приятной просьбе?