Тем временем артисты раскланивались под несмолкающие аплодисменты публики. А Хусу хотелось снова и снова слушать эту музыку, даже если звукам так часто не хватало точности и гармонии. В его время, во всяком случае, такой какофонии не случалось. Но чего еще ждать от второсортного дирижера Винсента Людвига?

Хус видел, как Деллуччи лично поднялся на сцену и представил публике свой главный голос – Ренату в исполнении тридцатилетней Андреа Кривицки.

– Выдающийся талант эта дама, – раздался голос со стороны соседнего кресла. – Несомненно, это польские корни. Вы как считаете?

Кривицки появилась в Опере после его ухода.

– Без сомнения, у нее большое будущее, – подтвердил Хус.

– Мы с вами знакомы? – осведомился господин, который вначале смерил Хуса недоверчивым взглядом, потом спросил его мнения насчет певицы и вот теперь явно намеревался завязать светскую беседу.

– Вряд ли, я всего лишь обыкновенный зритель.

Хус и в самом деле ощущал себя таковым, потому что, в отличие от немногих избранных, давно не получал персональную контрамарку от дирекции. Теперь он был вынужден задействовать старые связи, чтобы покупать билеты по приемлемой для него цене.

– Вон там, в ложе, видите? – Хус вытянул руку, указывая на морщинистую диву в парике, сердитую, несмотря на то что занимала одно из лучших мест в зале. – Екатерина Сорокина – вот это голос, скажу я вам. Выступала в партии Ренаты в Большом театре в Москве и в Народной опере в Вене.

– Я знаю Екатерину Сорокину, но ее поезд давно ушел, – отвечал незнакомец.

– Что верно, то верно, – согласился Хус, напевая одну из самых мрачных арий «Огненного ангела».

Воскресенье, 22:30

Одного нельзя было отнять у начальника Арне: он не убирал бумаги со стола до тех пор, пока часы не пробьют конец рабочего дня. Именно в это позднее время Бернхард с нетерпением ожидал Арне в своем кабинете.

– И как он это воспринял? – осведомился шеф, имея в виду реакцию Винцера на известие о смерти супруги.

Арне рефлекторно пожал плечами, потому что и сам толком не знал, как нормальные люди ведут себя в таких случаях.

– Теперь он надеется, что мы найдем его дочь.

– Там тем более глухо. Вот уже полтора часа, как объявление о ее пропаже передают по всем новостным каналам. Наша пресс-служба опубликовала ее фотографию – с разрешения отца, разумеется. В настоящее время коллеги в очередной раз допрашивают продавщицу из магазина игрушек, которая, по нынешней информации, последняя видела Лилиану.

– А что кинологическая служба? Собакам удалось взять след?

Бернхард покачал головой:

– Кто знает, сколько людей успело за это время потоптаться возле мусорного контейнера, в котором обнаружили телефон убитой… Администрация торгового центра предоставила в наше распоряжение материалы камер наблюдения. Я поручил группе коллег как можно быстрее просмотреть записи и отметить все достойное внимания. Конечно, нас интересуют и подозрительные автомобили на подземной парковке.

Сам того не замечая, Арне занял место за столом шефа. На самом деле он всего-то хотел вкратце отчитаться за истекший день и исчезнуть в своей каморке.

– Ну хорошо, что будем делать дальше?

Бернхард потер руки. Он с большим удовольствием отстранил бы Арне от дела, но глаза мозолила одна деталь, недвусмысленно свидетельствующая в пользу незаменимости Арне именно в этом расследовании.

– Что с теми числами, которые нашли на теле жертвы? – спросил Бернхард.

– Это шифры, один или несколько.

Арне оставался загадочен. Он не стал рассказывать Бернхарду про алфавит beghilos из опасения лишиться своего единственного козыря. Конечно, Арне мог бы выторговать у шефа обещание оставить его руководителем следственной группы. Но Бернхард принадлежал к тому типу начальников, чьим обещаниям не стоит особенно верить.