Грустная правда, конечно… Стране предстояло ждать полтора столетия прежде, чем обрести достойные профессиональные службы по борьбе с преступностью. Впрочем, на фоне других государств Россия не представляла собой исключение. То же происходит и сегодня. Ведь преступность была всегда и везде. Во все времена. Она – исторический феномен, одна из постоянных характеристик рода людского. И повсюду криминалитет в значительной части отражал специфику не только страны, но и – в первую очередь – общества. Если его лицо менялось, изменялась и преступность. Другими становились и методы государственного реагирования на действия криминалитета.

Эта книга – о явлении пока что универсальном, интернациональном и вряд ли готовом в обозримой перспективе исчезнуть, как тень в полдень. Пока существуют собственность и деньги, будет и преступность. Не зря сказал Чарльз Диккенс: «Деньги – драгоценный посредник мира, который столь успешно устанавливается между честным человеком и бандитом». Автор «Битвы жизни» и «Трудных времен» сказал это в середине девятнадцатого века, но за минувшие десятилетия времена вряд ли стали менее трудными, и битвы за жизнь продолжаются. Получается, что высказывание английского классика актуально и сегодня.

И все-таки будем надеяться, что завтра планета, на которой мы живем, станет лучше, добрее и совершеннее. Тогда, хочется верить, исчезнет и преступность во всех ее гнусных и безобразных проявлениях.

Неужели нет?..

Глава 1

Банда на колесах

Бандой Бонно и по сей день пугают во Франции непослушных детей. И не только потому, что Жюль Бонно с товарищами стали первыми европейскими гангстерами, ничем не уступающими в жестокости их американским коллегам. Но и потому, что они открыли новую эру в мировом преступном ремесле – автомобильную эпоху. Тогда, когда машина, уже сделавшись исключительной роскошью, еще не стала массовым средством передвижения, «банда на колесах» – так их прозвала парижская пресса начала века – наводила страх на обывателей не только точностью стрельбы и жестокостью, но и скоростью езды на лимузинах.

В дверь лачуги в Роменвилле, пригороде Парижа, постучали. Все сидевшие в тесной комнате, главным украшением которой была раскаленная чугунная печка, вздрогнули: уж не полиция ли? Виктор кивнул, и Риретт отперла замок – на пороге стоял высокий худой человек.

– Можно войти? – Он переступил порог и сощурил маленькие серые глаза от яркого света, пробивавшегося из-за заслонки печки. – Меня зовут Жюль Бонно. Я приехал из Лиона, где меня знает каждый полицейский. Мы устроили забастовку на заводе и сожгли все документы в дирекции… Мне надо скрыться. Кроме вас, я никого в Париже не знаю.

Бонно соврал. Его преследовали не только полицейские, но и товарищи по разбоям. Дело в том, что Платано, один из анархистов-налетчиков лионской боевой группы, был найден с двумя пулями. В момент его смерти рядом никого не было – кроме Жюля Бонно. К тому же исчезли тридцать тысяч франков, бывшие при Платано. И лионские анархисты небеспочвенно заподозрили Бонно если не в работе на полицию, то как минимум в двойной игре. Не мог же «идейный экспроприатор» – он был итальянцем – застрелиться сам? Причем сразу двумя пулями?.. Бонно в отчаянной попытке спастись от мести единомышленников рванул в Париж. Да, в столице полицейских больше, но в огромном городе проще затеряться. Не говоря уже о том, что в не столь давние дни Парижской коммуны гвардейцы перестреляли далеко не всех анархистов.


А редакция боевого листка под названием «Анархия» была местом весьма своеобразным. В 1911 году здесь, у русского политэмигранта Виктора Сержа (настоящая фамилия – Кибальчич), которому едва исполнилось двадцать, и у его подруги Риретт Мэтржан собирались на огонек самые странные люди. Кибальчич, или Кибальчиш (в дальнейшем он вернется в Россию, уже советскую, откуда во второй раз сбежит как троцкист, чтобы стать на Западе известным писателем), родился в Бельгии в семье русских социалистов-эмигрантов. В семье, где проповедовались ультралевые идеалы, гордились тем, что их дальний родственник народоволец Николай Кибальчич создал бомбу, убившую императора Александра II.