Мальчика это не устраивало. В свете последних событий он понимал, что именно сейчас болеть ему ни в коем случае нельзя, поэтому, улучив момент, когда никто не видит, он собрал все таблетки, которыми его кормили, и выпил по три штучки каждого наименования, чтобы к утру наверняка выздороветь. Уверенный в своём успехе, он закутался в одеяло и затих.

Но заснуть у него не получилось: уже через четверть часа его начало тошнить и ощутимо познабливать. В туалете Данилу вывернуло наизнанку, и он долго стоял, опершись на унитаз и стараясь прийти в себя. Это не получалось: перед глазами всё плыло, а животе что-то невыносимо кололо.

Едва живой, он добрался до кровати и забылся в тяжёлом сне, так и не найдя сил накинуть на себя одеяло.

Утром его разбудила мать, которая трогала его мокрый холодный пот:

– Данечка, с тобой всё в порядке?

Тот кивнул.

– Горло не болит?

Данька сглотнул горькую слюну и заплетающимся языком ответил:

– Не, всё нормально.

Однако он сам чувствовал, что совсем не всё нормально: голова здорово кружилась, а раздающиеся вокруг звуки звучали словно из бочки.

Когда родители ушли на работу, мальчик померил себе температуру и пришёл в ужас: тридцать восемь и девять!

Но ведь лоб у него холодный: как такое может быть?!

Он не успел ответить себе на этот вопрос: пришла Алиса. Хорошие новости взбодрили Данилу, и до дома, где жили кладоискатели он добрался на одном лишь адреналине. Стоило мальчику только убедиться, что с его возлюбленной всё в порядке, никто никуда не уехал, не собирается уезжать и вообще всё очень-очень хорошо, он снова обмяк и Алисе с большим трудом удалось довести его до дома.

От предложенного чая он отнекивался, но заботливая подруга всё равно убежала на кухню и там долго гремела посудой. Сладкий и крепкий напиток он пил, торопясь и обжигаясь; всё, что ему сейчас хотелось – это лечь и уснуть хотя бы на пару часов, и, наверное, впервые в жизни ему хотелось, чтобы Алиса побыстрее исчезла.

Впрочем, вскоре маленькой американке лошадиной порцией адреналина в очередной раз удалось привести Данилу в чувство – на любые проблемы, связанные с Дашей, он реагировал более чем остро. Алиса виновато, словно она сама была виновата в происходящем сказала, что беспризорной русской девочке опасно оставаться в доме, где сейчас жили англичане, и девочке нужно найти временное пристанище.

Данька тут же сообразил, что пока Даша может пожить у него на даче. Действительно, в чём проблема? В будние дни там всё равно никого нет, родители выбирались туда только на выходных, да и то не всегда.

Как только они обо всём договорились, Данила снова почувствовал страшную усталость. Наверное, маленькая американка почувствовала, что больному сейчас совсем не до неё, и поторопилась уйти.

От чая мальчику снова стало плохо, и он впал в забытьё: его попеременно бросало то в жар, то в холод, нестерпимо закололо затылок.

«Больше ни одной таблетки! – Безостановочно крутилось у мальчика в голове. – Вообще: ни-ког-да. Свою норму сегодня ночью я уже выпил, мне всех этих таблеток на две жизни хватит!»

Данила попытался уснуть, однако стоило ему только задремать, в дверь снова постучали.

– Убью! – Бормотал Данила, вставая с кровати. – Точно – сейчас кого-нибудь убью!… Даже если это Алиска вернулась… Хотя, нет, её убивать не буду, она хорошая, её – просто покалечу!

Закутавшись в одеяло, он добрался до прихожей, распахнул дверь – и увидел Владимира.

Тот даже попятился:

– Господи, что с тобой?!

– Болею, – сказал Данька, мечтая только об одном: чтобы милиционер побыстрее ушёл. – И спать хочется – просто жуть, – тонко намекнул он.