– Да кто тебе поверит? – Валерка всё сильнее прижимался к Наде.

– Прокурор поверит, если заявление напишу.

Еркина словно током отбросило от девочки.

– Дура! – завопил он. – Совсем рамсы попутала?!

Кто-то вставил ключ в замок входной двери.

– Не ори, мама идёт, – сказала Надька и положила помаду в сумочку.

Через секунду дверь открылась, на пороге появилась Вера Курянина, крашеная, блондинка лет сорока, одинаковая в длину и ширину.

– Вы чего шумите?– спросила она, закрывая дверь.

– Да так, – пожала плечами Надька, – громко разговариваем. Мам, я сегодня у тёти Кати ночую.

– Ладно, – кивнула Вера, – привет ей передавай.

Екатерина – старшая Веркина сестра, своих детей не имела, и души не чаяла в племяннице.

– Мам, а ты дашь мне рублей четыреста?

– Зачем тебе? – насторожилась Верка, пару раз она замечала, что от дочки попахивало пивом.

– Да так, мороженое с девочками поедим, кока-колы попьём.

– Небось, пиво пить будете, – встрял Валерка.

– Я пиво не пью, – ответила Надька, даже не взглянув на него.

Вера достала кошелёк и протянула деньги дочери, та взяла их, чмокнув мать в щёку, упорхнула. Вера, взяв сумку, прошла на кухню. Выкладывая из неё продукты на стол, она достала бутылку и сказала:

– Зинка Сангина самогонку на пробу дала. Они с мужем по интернету самогонный аппарат купили, вот угостили своей продукцией.

– Верка, ты самая лучшая женщина! – полез целоваться Еркин. – Знаешь, как мужику радость доставить.

– Ты уже где-то принял радости, – поморщилась Вера.

– Да так с пацанами, – махнул рукой Еркин, – семь рыл на один пузырь, никакого кайфа, один запах.

Еркин ласково обнял Веру:

– А вот с любимой женщиной посидеть, это другое дело.

– Огурчики порежь, – отмахнулась Верка от любовных излияний сожителя.

Выйдя из дома, Надя направилась к автобусной остановке, но передумала ехать на автобусе, увидев белую «тойоту-кароллу» с шашечками такси на крыше. Как раз из магазина вышел её водитель, короткостриженый мужик лет сорока пяти.

– До улицы Ленина довезти, сколько возьмёте? – спросила Надя.

– Двести рублей, – ответил водитель, разглядывая ладненькую фигурку девочки.

– Я согласна.

– Тогда садись, – кивнул водитель и открыл дверь своего автомобиля.

Искоса поглядывая на пухленькие, крашеные губки девочки, её стройные ножки, едва прикрытые джинсовой юбочкой, Сергей Аникушкин думал: «Девка созрела: попка, сиськи, всё при ней, а мозгов ещё нет. Голову задурить проще простого».

– Я, между прочим, для постоянных клиентов скидки делаю, – сказал вслух Аникушкин, – могу телефончик дать, понадобится, звони.

– Хорошо, – кивнула Надя, – сегодня как раз и понадобится. Диктуйте, я запомню.

Аникушкин продиктовал номер своего сотового телефона.

Ещё Гоголь заметил, что беда России: дураки и дороги. С той поры прошло двести лет, но мало что изменилось в нашем отечестве – беды те же самые. Всё идёт у нас наперекосяк, потому что сидят дураки на высоких постах. Реформа МВД буксует по той же причине. Переименовали милицию в полицию, серую форму поменяли на синюю, и успокоились – реформа проведена. Но как цвела пышным цветом «палочная»^>4 система, так и продолжает цвести и пахнуть. Важна для «палочной системы» бумага, а не человек. Не имеет значения, как активно сотрудник принимает участие в раскрытии преступлений, но важно умение грамотно составить бумагу. Само собой разумеется, что бумагу ту должен кто-то подшить и составить по ней справку. Вот и пухнут штаты штабов всех уровней, и всё меньше становится сотрудников работающих на «земле», потому как работать там хлопотно, и постоянно получаешь выговора. А какие выговора могут быть при работе в штабе?