– Идем, – Калаш потянул меня за собой, а я и не думала сопротивляться.
Дверь с каким-то отчаянным гулом открылась, мы прошли внутрь.
Я сглотнула. Не знаю почему, но мне стало не по себе.
Может, всё дело в темноте?
– Щелк, – сопровождая словами свои действия, Калаш включил свет.
Комнату заполнил яркий свет.
– А вот и подарочек, – добавил Калаш, и я увидела то, от чего у меня перехватило дыхание…
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
– Не беспокойся, он не видит и не слышит нас, – уже знакомым докторским тоном предупредил меня Калаш.
Я сглотнула – единственное действие, на которое была способна.
А вот пошевелиться я уже не могла. Ноги будто приросли к полу.
Взор мой припечатался к человеку, который находился за стеклянной стеной.
Привязанный к стулу, с кляпом во рту и красным лицом, посреди комнаты сидел Ганс.
Как же он отличался от того уверенного Ганса, каким я видела его этим утром!
Глаза отчима были расширены от страха, уши багрово- красными, словно их недавно коптили. Тело Ганса подрагивало, грудь ходила ходуном.
Я пригляделась и поняла, что его трясет от страха.
Он был жалким, уродливым и отвратительным.
Смятение, которое я испытала в первые секунды, быстро уступило место другому чувству.
Злорадству.
О, да! Я ощущала его в полной мере. С нескрываемым наслаждением я вглядывалась в лицо человека, которому прежде доверяла.
Человека, который должен был заменить мне отца, и, значит, стать оплотом безопасности, любви, мира и доброты.