Рассказывая мне о Томе, она вспоминала, что, появившись на свет, он постоянно плакал. Миссис Паттерсон никак не удавалось успокоить сына, невзирая на то, что она кормила его грудью и не отходила от него в течение первого года жизни. Она вспомнила, как педиатр Тома говорил ей, что «ребенок обычный» и с ним все в порядке. «И этот обычный ребенок занимал пятьдесят пять минут каждого моего часа, днем и ночью», – заметила она, сухо усмехнувшись. Дальше дела тоже складывались непросто. В детском саду Том постоянно конфликтовал с другими детьми. В первом классе учительница сажала его рядом с собой, потому что он слишком мешал другим ученикам. А педиатр продолжал уверять миссис Паттерсон в том, что ее сын – «обычный ребенок». Том мог действовать исподтишка или вызывающе открыто. Паттерсоны не понимали, стоит ли им стать строже или, наоборот, смягчить свой подход. Что бы они ни делали, существенных изменений не происходило. Родителей Тома обескураживало то, что он отвлекает их внимание от других детей, проблем с поведением которых было немного. Он доставлял такие неприятности, что часто бывало проще капитулировать перед его требованиями или игнорировать его выходки, чем связываться с его яростью и агрессией.

Ближе к подростковому возрасту Том уже редко спрашивал разрешения на что-либо и отказывался сообщать, куда направляется, когда выходил из дома. Супруги Паттерсон чувствовали себя скорее полицейскими, чем родителями. На нашей первой встрече его мать сообщила: «Он заходит в мою комнату когда ему заблагорассудится, крадет из сумочки деньги и выбрасывает вещи, которые ему не принадлежат». Они с мужем стали запирать свою спальню, а свою сумочку она тщательно прятала. Том регулярно доводил до слез младшего брата и сестру, ссорясь с ними и ломая их игрушки. Он отказывался участвовать в семейных мероприятиях, а если его заставляли, обязательно все портил. Со своим вспыльчивым характером он воспринимал в штыки любые замечания. Однажды он рассвирепел настолько, что ударил мистера Паттерсона по пути в церковь.

С шестнадцати лет Том стал выклянчивать у родителей разрешение получить водительские права. Когда они наотрез отказались, он начал войну на измор, чтобы заставить их поменять решение. Паттерсоны были непреклонны: они не хотели нести ответственность и подвергать риску других. Отсутствие прав не останавливало Тома. По ночам он тайком брал ключи и разъезжал по окрестностям. Обнаружив, что ночами их машина ездит, Паттерсоны стали прятать ключи.

После ареста за нападение на мать Том получил испытательный срок. Его отправили на год к дедушке с бабушкой в сельскую местность на Среднем Западе. Живя в небольшой сельской общине, где все были знакомы между собой, Том был под пристальным присмотром, и у него было мало возможностей для безобразных выходок или криминальных занятий. Поведение Тома внешне улучшилось, хотя с дедушкой и бабушкой он вел себя по-прежнему вызывающе. Это было последним, что я слышал о Томе.

Супруги Паттерсон консультировались с множеством специалистов по психическому здоровью. В какой-то момент Тому прописали прием лития для лечения аффективного расстройства. Заметных изменений в его поведении не произошло. Паттерсоны потратили много денег и времени на психиатрические и психологические обследования Тома. Он же препятствовал любым попыткам лечения или обследования. Он вызывающе замыкался в себе и рассказывал очень немногое или же то, что врачи, по его мнению, хотели бы от него услышать. Один из консультантов настойчиво рекомендовал лечить Тома в психиатрическом стационаре. Однако страховка покрывала лишь очень краткий период пребывания, а родители не могли позволить себе потратить многие тысячи долларов. В дополнение к множеству психологических и психиатрических консультаций мать Тома посетила огромное количество лекций и курсов по теме трудных подростков. Разочаровавшись в возможностях специалистов по психическому здоровью, она заметила: «Наверное, нам нужно было делать что-то еще, а не ждать “просвещенных” ответов».