Не первый год я пытался уговорить Айрин переехать со мной в Арнем. Но она лишь улыбалась, поглаживая меня по руке. И каждый раз я слышал один и тот же ответ.

– Цветы погибнут без меня.

Речь шла об оранжерее в паре миль от бабушкиного дома. Когда-то давно ее построил мой дед для своей дочки – моей мамы. Это был его подарок своей единственной девочке. Еще с самого детства мама любила растения, а потом посвятила себя флористике, пропадая в этой самой оранжерее. И для бабушки это место было памятью о дочери и том времени, когда ее девочка была счастлива. Потому что последующий брак с Рамитосом и переезд в пусть и цветущую, но такую ненавистную Голландию, не принес маме ничего, кроме нас с братом. Не самый равноценный обмен.

Постепенно оранжерея разрослась и сейчас представляла собой небольшой бизнес. Дело в том, что исландский климат суров. Все цветущее сразу же умирает, не выдерживая ветра и холода. И люди со всей округи приезжают к бабушке насладиться цветущим садом посреди степной мерзлоты.

Не скажу, что мне нравилось возвращаться в те места, где я провел то время, что принято называть «беззаботным детством». Каждый год еще в аэропорту, я чувствовал, как в груди образуется колючий комок, царапающий душу. Никогда поездка в «детство» не приносит ничего хорошего. Ты ждешь, что на знакомой улице тебя встретит мальчик в коротких шортиках, гуляющий под ручку с мамой. А сам, проходя мимо зеркал в доме полном воспоминаний, в отражении видишь того человека, которым не мечтал стать.

Мы возвращаемся в родные края, надеясь увидеть себя маленьких, и находим лишь кладбище собственных надежд.

В день, когда я вернулся в Арнем, сразу же завалился в X-Ray, пытаясь сбрить с души все осколки своей человечности. Мне не нравились угрызения совести, которые во мне раздували, как тлеющую искру, Исландия и бабуля. У меня не получилось стать образцом среди внуков и сыновей, и мне было пофиг. Но ровно до тех пор, пока я не переступал порог бабушкиного дома. Душевные разговоры по вечерам делали меня уязвимым, и, возвращаясь в Арнем, я стремился, как можно скорее, реанимировать того холодного и циничного человека, что жил во мне.

Темноволосая стройная девушка сразу привлекла взгляд. И не одного меня. Весь танцпол пускал на нее слюни, мечтая трахнуть. И я не был исключением. Именно секс мне сейчас и был нужен, чтобы вывести из души все те душещипательные разговоры дома. Красотка двигалась умопомрачительно, отличаясь среди такой же массы танцующих.

Среди всех мужчин этого бара она выбрала меня, немного потешив этим мое эго. О, да, именно ты поможешь мне максимально быстро закрасить черным баллончиком слово «душа».

Уже через час я вез девушку к себе, чувствуя под пальцами стройную ножку в темных колготках или чулках. А еще через час удостоверился, что это были чулки. И кто кого тут трахнул? Именно так и начались наши отношения без каких-либо обязательств с моей стороны с болгарской танцовщицей. Удачно совпало мое расставание с предыдущей партнершей и встреча в баре с Иванной. Она прекрасно заменяла Лоран во всех смыслах. Страстная, понимающая и глупая для ковыряний в душе. Идеал! Мне не нужны были сопливые ухаживания, в которых тебе постоянно норовят залезть в душу. Ведь без этого мазохистического акта отношения нельзя назвать отношениями.

Но богатенькая сучка решила, что имеет право на капризы и условия. Однажды я уже согласился познакомиться с ее подругами, и, видимо, это дало ей надежду, что наши отношения больше чем просто физическое влечение.

В шикарном настроении я вернулся домой. Морис, мой лучший друг еще со времен младшей школы, практически исполнил свою мечту. Братан подписал договор долгосрочной аренды и теперь готовился к открытию своего строительного магазина. Вся его семья в фиг знает каком поколении занималась фармацевтикой, а парень, нарушив силу крови, мечтал о собственном строительном магазине. И что меня особенно поражало и восхищало в нем, так это то, что он не испортил отношения с родителями. В нем было столько силы, чтобы простить своего отца за навязанную учебу в медицинском, за испорченное вечной учебой детство. И сейчас в пяти минутах от своей настоящей мечты, он имел прекрасные отношения с родителями, хотя и пошел по-другому пути. Я же был не из той породы людей, кто готов простить. И хотя наши с Морисом пути похожи, в них одно весомое отличие – для меня родственные связи мало что значили.