Полковник Корчагин умолк и взглянул на человека в маскировочной одежде.

– Наша армия, – сказал этот человек, – успешно освобождает страну от захватчиков. Впереди – освобождение Белоруссии. И мы ее обязательно освободим, как и все прочие наши земли. – Он помолчал, взглянул вначале на Старикова, а затем на Лысухина и продолжил: – Итак, Белоруссия. Есть там городок, называется Астаповичи. Может, слышали?

– Нет, – коротко ответил Стариков, а Лысухин лишь пожал плечами.

– Так вот, Астаповичи, – сказал собеседник. – А в тех Астаповичах – фашистский концлагерь. В нем – наши пленные солдаты, а кроме того, плененные партизаны и подпольщики. Есть, наверно, и гражданские лица. Лагерь большой, узников в нем примерно семьсот – восемьсот человек. Из их числа фашисты набирают карателей. Знаете, кто такие каратели?

– Да, – ответил Стариков. – Это те, кто борется против партизан и уничтожает мирное население.

– Правильно, – сказал мужчина. – Но это еще не все. Есть в том лагере еще и диверсионная школа. Знаете, что это такое?

– Приблизительно, – ответил Лысухин.

– Поясню точнее, – сказал мужчина в маскировочной одежде. – В той школе готовят диверсантов. Набирают их из числа узников, как и карателей. Кто-то, я думаю, отказывается, но есть и такие, которые соглашаются. Почему соглашаются – разговор отдельный. Сейчас мы говорим о другом. После окончания этой школы формируются диверсионные группы, которые забрасываются в наш тыл. Для чего – это, думаю, вам понятно.

– Что тут непонятного, – пожал плечами Лысухин. – Все здесь ясно, как ясен летний день на довоенном курорте.

– Вот и замечательно, коль вам все понятно. – Тонкие губы мужчины тронула едва заметная усмешка. – Значит, будем говорить дальше. Ловить диверсантов в нашем тылу – задача непростая. В каком-то смысле проще не допустить их заброску в наш тыл. Предотвратить ее.

Он умолк и вновь взглянул вначале на Старикова, а затем на Лысухина. По всему было заметно, что он ожидает от них вопросов. И точно, вопросы последовали.

– Это как же так предотвратить? – спросил Лысухин. – Мы – здесь, а они – там. Далековато будет. Пожалуй, что не докричишься.

– У меня – тот же самый вопрос, – произнес Стариков.

– Вопрос по существу, – кивнул мужчина в маскировочной одежде. – Правильные вопросы. Вот с этой целью нами и разработана специальная операция. Точнее сказать, основные ее положения. Ну а что касаемо всяческих тонкостей – то для того мы вас и пригласили. Чтобы, значит, обсудить их вместе. Без вас никак, потому что вы – основные, так сказать, действующие лица в этой операции.

Мужчина вновь замолчал и вновь принялся ожидать вопросов.

– Что мы должны будем делать? – спросил Стариков.

– Ваша задача, как я уже говорил, постараться предотвратить заброску диверсионных групп в наш тыл, – ответил мужчина. – Это если говорить в самых общих чертах. Что же касается частностей…

Вероятно, у мужчины была такая манера вести разговор: вначале – сказать несколько многозначительных фраз, а затем – умолкнуть и ожидать реакцию собеседника. Вот и на этот раз он явно умышленно оборвал фразу буквально-таки на полуслове. Он ждал, что скажут его собеседники – майор Стариков и капитан Лысухин. Это был умело построенный разговор, со всеми психологическими нюансами и подходами.

– Отчего-то мне кажется, что эти самые частности – и есть самое главное, – сказал Лысухин.

– Вам правильно кажется, – одобрительно произнес мужчина.

– Тогда мы вас слушаем, – сказал на этот раз Стариков.

– В том-то и проблема, – произнес мужчина, – что частностей пока нет. Есть только самые общие пункты операции.