Сара, поднявшись, молча подошла к нему.
– Клянусь, я ничего не сделал, – забормотал молодой надзиратель. – Это они велели мне соврать. Но я не знаю, что там произошло на самом деле! Ничего не знаю!
Сара достала из заднего кармана наручники и надела их парню на запястья.
– Весьма сожалею, Аймерик. Офицер Сольберг!
Надзиратель разрыдался. Сара, передавая его из рук в руки вошедшему полицейскому, сказала:
– Назовите мне номер палаты пациента Четыре-Восемь-Восемь в секторе C.
– Я… я не знаю…
– Аймерик, поздно юлить. Так или иначе вы пойдете под суд. Вопрос только в том, насколько суровым будет приговор. Чем больше вы мне сейчас расскажете, тем лучше для вас.
– Кажется… кажется, старик был в палате C32, недалеко от Янгера. Но он мог умереть из-за того, что с ним делали в другом месте.
– В смысле?
– За ними с Янгером приходили каждую ночь. Они кричали, что не хотят никуда идти, но их утаскивали силой. Может, старику стало плохо там, куда их отводили. Только вот я не в курсе, на том этаже нет камер.
– Кто приходил за Янгером и стариком?
– Не знаю, я должен был выключать видеонаблюдение в секторе C в определенное время. Пожалуйста, поверьте, я больше совсем ничего не знаю! Вы скажете судье, что я сотрудничал со следствием?
Сара коротко кивнула в ответ и обратилась к Сольбергу:
– Отвезите господина Гроста в Главное управление и заключите под стражу. Я потом его еще раз допрошу.
Она стремительно вышла из комнаты, на ходу вызвав по рации офицера Нильсена и приказав ему вместе с директором прийти к сектору C. Затем туда же отправила криминалистов, попросив снова распаковать оборудование.
Закончив отдавать распоряжения, Сара почувствовала, что совсем выбилась из сил, и на несколько секунд прислонилась к стене коридора. Ее вдруг охватила слабость, ноги отказывались идти дальше. Она попыталась собраться с духом: «Нельзя впадать в истерику… Только не сейчас!»
Глава 4
Сара подошла к бронированной двери сектора C. Двое криминалистов уже были на месте, и теперь ей удалось рассмотреть их лучше – оба были в комбинезонах с откинутыми капюшонами, медицинские маски болтались на шее. Худой брюнет с очень строгим видом стоял рядом с женщиной лет тридцати, которая пристально смотрела на инспектора. Неужели заметила, как у нее трясутся руки, до того как Сара успела засунуть их в карманы джинсов?
Пока они ждали офицера Нильсена и директора, у Сары пискнул мобильный – пришло сообщение.
«Привет, сестрица. Ты не забыла, что у Мойры сегодня пятый день рождения? Ждем вас к семи часам. Я тебя люблю. До вечера!
P. S. В аттаче фотка, которую я недавно нашла. На ней тебе тоже пять лет!»
В надежде, что это поможет справиться с дурнотой, она увеличила прикрепленный к тексту снимок. На экране появились мордашки двух рыженьких девочек в веселом свете пяти свечей на торте. Прижавшись щека к щеке, девочки собирались задуть огоньки, но не выдержали и прыснули от смеха и теперь хохотали, показывая молочные зубы.
Сара тут же пожалела о том, что открыла снимок, – паническая атака накатывала мощной волной, и уже не было ни энергии, ни времени справиться с ней.
– Ваши дочки? – спросила криминалист.
Ее голос прозвучал словно сквозь вату. Сара почувствовала покалывание в кончиках пальцев рук и ног, все вокруг показалось вдруг чуждым, незнакомым, ее охватило парализующее ощущение катастрофы, страшного поражения, в которое превратилась взрослая жизнь, столь далекая от детских мечтаний.
В горло как будто воткнули металлический прут, перекрывший дыхание. Высоко держа голову, Сара ринулась к тому коридору, из которого вышла, – в суматохе истерических мыслей она вспомнила, что проходила там мимо туалета. Опасение грохнуться в обморок под ошеломленными взглядами криминалистов и вот-вот подоспеющих Нильсена с директором придало ей сил. Но дверь коридора, в который она хотела вернуться, в этот момент открылась, и в проеме возникла высокая фигура профессора Грунда; за ним маячили широкие плечи полицейского.