Сергей Сергеевич пытался отказаться от ужина, но отец был неумолим. Ему нравилось спорить с Сергеем Сергеевичем, им вдвоем и вправду было лучше. По случаю гостя, я поставила на стол бутылку виски.

– По какому случаю такая щедрость? – улыбнулся отец. – Олигарх премию выписал?

– Ну да, из Матросской Тишины.

Отец усмехнулся. Мы выпили и он говорит:

– Знаешь, что Сергей Сергеевич, сегодня стою я на своем посту со своим плакатом. На нем цитата из любимого всем народом сериала…

– Какой сериал? Рабыня Изаура?

– Какая рабыня… Ну наш сериал, с Жегловым и Шараповым. Помнишь там его классическую формулировку.

– Помню, помню. Вор должен сидеть в тюрьме. И каким способом я его туда упеку, для народа не имеет значения.

– Вот, вот, – сказал отец. – Стою я с соратниками с этим плакатом у уважаемой народом генеральной прокуратуры. Стою я там и гляжу – бочком, бочком, в толпе пробираются два генеральных директора известной теперь всему миру нефтяной компании. Причем без охраны и, как я понимаю, инкогнито.

Сергей Сергеевич с улыбкой смотрит на меня.

– Ты что ли, Вероника? С кем это ты?

– С кем, с кем. Да с Алькой Астаховой.

Алька бывала у нас, и Сергей Сергеевич тоже от нас слышал о ней.

– А ты значит – часто бываешь? – спрашиваю у отца.

– Как только студенты и либералы собираются, так и я там с соратниками на боевой пост выражать свой пролетарский гнев против этого вора и мошенника. Нас даже по телевизору показывали в новостях. Но я в экран не попал. Наверное, их мой плакат пугает. Эти проклятые журналюги снимают там разную чушь. В основном наших противников с той стороны, да ментов. А настоящий пролетарский гнев остается за экраном. Я думаю потому, чтобы других олигархов не пугать. Ну и народ на бунт не поднимать.

– Ты хоть понимаешь, что ты делаешь? – вскипела я.

– Это я-то не понимаю, что делаю?

– Да, ты не понимаешь.

– Нет. Этот генеральный директор нашего криминального времени, учит меня – начальника крупнейшего в Европе инструментального завода.

– Ты понимаешь, что если посадят нашего олигарха, то примутся и за нас.

– Да кому вы нужны… На вас лишь посмотреть и любому следователю сразу станет ясно, какие вы генеральные директора, да еще нефтяных компаний. Видите ли они нефть в Москве добывают. Скважины пробурили в районе Красной площади. Прямо под Кремлем.

– Ты не понимаешь элементарных простых вещей. Я же не добываю нефть, это делают другие фирмы, я продаю нефть. Поэтому у меня офис здесь в Москве.

– Она продает нефть, – ухмыльнулся отец и продолжал с сарказмом. – Она – Рокфеллер. Или кто там еще из нефтебаронов.

– Ну нефтебарон у нас, конечно, хозяин, а мы так, исполнительные директора в его структуре. Ты вот смеешься, а как бы мы жили, если бы не моя зарплата.

– Да я разве про твою заплату говорю? Я про то, как вас всех нещадно эксплуатируют. Вас самих ведь дурят. Ну откуда у него миллиарды?

– Он зарабатывает.

– Не зарабатывает, а ворует. А вы все у него в подручных ходите. Но до вас тупых и смешных это дойдет, когда на вас наручники наденут, да и то не до всех. И не случайно у вас большинство генеральных директоров бабы. Баб легче дурить. Ну скажи мне вот честно и откровенно, чтобы управлять такой фирмой как твоя, достаточно ПТУ закончить?

Во первых не ПТУ, а колледж. А во вторых – в компании полно разных управлений, они все готовят соответствующие документы. А я потом проверяю и подписываю. У каждого в системе НК свой участок.

– Скажи мне откровенно, вот если шимпанзе обучить расписываться. Справилась бы она с твоей работой?

– Ну ты и загнул, – рассердилась я. Хотя он пожалуй прав. Шимпанзе очень даже неплохо справилась бы на моем месте. Кроме, правда, одного обстоятельства.