– Как себя чувствуешь, Насть? – Он ловит мой взгляд в зеркале заднего вида. Я бессознательно двигаюсь чуть правее – ближе к Ритке, чтобы оставаться в поле его зрения.

– Устала, – отвечаю.

– Понятное дело.

Макс ворчит, что он не помнит, когда спал в последний раз, и я воспринимаю эту попытку вести светскую беседу как знак мира. Ритка встревает с фразой о пользе успокоительных таблеток и начинает швыряться названиями и рекомендациями по применению. Как будто кто-то сейчас в состоянии что-то запомнить.

Я снова и снова ловлю глаза Ваньки в прямоугольнике зеркала. Вижу только его синие глазки, заключенные в рамку стекла, – но по взгляду понимаю: он улыбается – мягко, ободряюще.

В голове начинается диалог.

Я: Арин, оставь мне его, пожалуйста. Он добрый.

Аринка: Пф! И что он тебе доброго сделал?

Я: Заступился за меня перед Максом.

Аринка: Можно подумать! Ты и без Ваньки бы с ним справилась!

Аринка (мягче): Не раскисай, Насть! Не время терять разум и нацеплять розовые очки. Только этого нам сейчас не хватало!

Голос Аринки в голове постепенно начинает напоминать мой собственный.

В следующий раз, когда Ванька смотрит на меня в зеркало, я торопливо опускаю взгляд.

– Насть, тебя в столовку отвезти? – спрашивает он. В окне мелькает город. – Ты идешь на поминки?

– Нет, – торопливо отвечаю я. – Можешь высадить на ближайшей остановке.

– А можно до дома довезу? – улыбается он. Ритка рядом тихо хихикает. Макс бормочет что-то про холодные троллейбусы. Я киваю и чувствую, как розовеют щеки. Поправляю волосы, чтобы скрыть румянец, верчу башкой, типа рассматриваю улицы. Тут же вижу ошарашенную Ритку – она не сводит глаз с моих рук.

Кольцо.

Я совсем про него забыла. Я-то ожидала, что в этот силок угодит кто-то из мальчишек, но ни Ванька, ни Макс и бровью не повели. Но Рита его явно узнала. Она поднимает взгляд и буравит меня круглыми глазами. Открывает рот, втягивает воздух, явно собираясь что-то сказать, но оглядывается на парней и тут же закрывает. Какое-то время мы пялимся друг на друга, не зная, что делать. В конце концов Ритка чуть заметно мотает головой, мол, не нужно, не сейчас. Мы поворачиваемся каждая к своему окну.

– Революционная, 7, – говорю я, когда Ванька подъезжает к кольцу. – Это возле остановки «Строительный колледж»…

– Я знаю! – отзывается Ванька. – Мы же как-то раз провожали тебя домой, помнишь? После пиццерии.

Я-то, конечно, помню. Но это было один раз, и я не думала, что помнишь ты.

Уже поворачивая на мою «низкорослую» улочку – сплошные пятиэтажки, – Ванька говорит:

– Насть, мы сегодня хотим сами помянуть Аринку, вечером. Не кашей и компотом, а так, как она того заслуживала.

Проведем обряд экзорцизма?

– Аришке больше нравился мартини, – говорит Макс сдавленным голосом, но Рита снова хихикает:

– Точно-точно, и мягкий сыр!

– Короче, посидим тихо в каком-нибудь кафе, – продолжает Ванька. – Ты с нами?

Я растерянно молчу. Макс поворачивается и говорит:

– Само собой, она с нами. Она же лучшая подруга моей девочки. Да?

Я не слышу угрозы в его словах, но может, он просто Риту с Ванькой стесняется. Ну ладно, так или иначе, там я сумею поговорить с Риткой о кольце, да и поддатый Макс, может, выдаст какую-нибудь интересную инфу.

«Ой, кому ты чешешь, дорогая! – язвит голос Аринки, так похожий на мой. – Ты босиком по снегу готова бежать ради этих синих глазок».

Блин, и возразить нечего.

Возле моего подъезда Ванька говорит:

– Заеду в восемь.

Я киваю, благодарю и выхожу из машины. В декабрьском воздухе пахнет весной.

Дома не могу найти себе места.

С порога я бросаюсь к окну в кухне, чтобы успеть увидеть серебристый хвост отъезжающей «Камри». Чувствую, как колотится сердце, и пытаюсь осознать происходящее. Вечером я иду на свидание с Ванькой. Можно ли это назвать свиданием? «Арин, и тут без тебя не обошлось – ведь по сути мы идем отмечать твои поминки».